Новые крестоносцы. ЦРУ и перестройка
Шрифт:
А между тем проблема ПРО, «звездных войн», милитаризации космоса имеет давнюю историю и активно обыгрывается в «психологической войне». В Соединенных Штатах она со времен президента Рейгана на повестке дня американской администрации. Звучное название — «Стратегическая оборонная инициатива» — призвано было облечь ее в приемлемые для населения США одежды. Впрочем, и тогда, и в нынешние времена спонсоры СОИ — ВПК, крупнейшие военно-промышленные корпорации, министерство обороны США. Цель у них одна: играя на страхе перед ракетно-ядерным нападением, добиться увеличения военных статей государственного бюджета, надолго обеспечить миллиардными заказами ВПК, нажить на волне популизма политический капитал. Пожалуй, вот и вся нехитрая правда нынешнего отношения администрации Джорджа Буша-младшего к отказу от Соглашения 1972 года.
Трудно сказать, удастся ли Соединенным Штатам реальной политикой, пропагандистскими усилиями и психологической обработкой. самостоятельно поправить положение. США и Россия, конечно, стараются,
Обращает на себя внимание одно любопытное обстоятельство: из лексикона политиков Вашингтона и обслуживающих их представителей «мозговых центров», пропагандистов и даже солидных ученых исчезает вовсе или сводится к минимуму термин «психологическая война», если имеются в виду политический курс и практические действия самих Соединенных Штатов. В претендующих на серьезность и объективность исследовательских работах обходится тема «психологической войны», которую, несмотря ни на что, ведет Вашингтон. Подрывными акциями с душком идеологических диверсий занимались фашистская Германия, Советский Союз, даже верный союзник США — Великобритания (в давние времена и с благими целями), но не США. Показательный пример — недавние публичные выступления Бжезинского и Киссинджера и совсем уж свежая книга профессора Джорджтаунского университета в американской столице Роя Годсона «Грязные трюки или козырные карты. Тайные операции и контрразведка Соединенных Штатов». Годсон — известный американский авторитет в вопросах государственного управления и деятельности спецслужб. И он, и другие политологи старательно избегают употреблять термин «психологическая война».
А между тем она не исчезла из арсенала Вашингтона, и Лэнгли по-прежнему активный проводник подрывных акций. Только в современной обстановке крайне необходимо увести в тень привычные для ЦРУ занятия, замаскировать их суть разговорами о «распространении информации», об «идеях», об «интеллектуальной собственности». В лучшем случае можно говорить об «информационной войне», скрывая за этим термином свое понимание нового миропорядка. Хотя и сама информация подбирается с пропагандистским прицелом. Кстати говоря, «распространение информации» в Вашингтоне уже давно стало удобной формой подкармливания людей — именно отсюда организация высокооплачиваемых лекций в США и на Западе в целом, публикация книг и статей с огромными гонорарами — для тех, кого стремятся поддержать и использовать как резерв своего влияния.
В Вашингтоне постарались оперативно обнародовать секретную информацию, полученную американским разведывательным спутником, об уничтожении украинской ракетой российского гражданского самолета, рассчитывая и дальше вбивать клин в отношения двух крупнейших славянских государств. Сравните упорное и долгое молчание американцев во время инцидента с южнокорейским лайнером, когда в распоряжении спецслужб США была важная информация об этом злополучном полете. В «информационную войну» втиснули прозрачный намек на причастность России к появлению в Соединенных Штатах сибирской язвы. Под лозунгом «свободы информации» поспешили с выпуском книжки беглого сотрудника ФСБ Литвиненко и некого Фельштинского, содержащей чудовищую ложь об организации ФСБ взрывов в Москве и Волгодонске и объявляющей органы госбезопасности Российской Федерации «бандитской группой, слившейся с организованной преступностью». «Новая газета» тут же присоединилась к этой кампании, след ее вел к Березовскому, а вернее, к СИС и ЦРУ, которые не без удовольствия наблюдали за сотворенной ими самими очередной вспышкой «психологической войны». Подрывные акции, организованные спецслужбами США и Запада, сыплются на Белоруссию, немедленно и охотно подхватываются пронатовскими средствами массовой информации в России, добавляющими в них собственный «черный пиар». Американской разведкой и другими центрами «психологической войны» активно разрабатываются такие темы, как усиление влияния российских спецслужб, угроза свободе слова. Рейгановскую «империю зла» быстро переиначили в «криминальную Россию». Запущена в оборот очередная страшилка — «ось зла», на нее заодно со странами-«изгоями» нанизали и Российскую Федерацию. Всегда приятно представить в черном свете потенциального соперника. Следует и России, считают очень многие в США, указать ее место под солнцем, не допустить, чтобы она, сохранив какое-то достоинство, выкарабкалась из ямы, в которую угодила. Впереди нас ожидает еще одна объемная тема, имеющая отношение к «психологической войне», — как бы ни называть ее в 21 столетии. Это антитеррористическая кампания и государственный терроризм, по существу, две стороны медали. Поскольку тема эта затрагивает деятельность ЦРУ, она потребует отдельного разговора.
Глава 15
Итоги восьмидесятых
«Кроты» и «жертвы». — Действительные и мнимые виновники провалов. — Прорехи в конспирации. — Новые заботы и новые проблемы ЦРУ. — Где искать причины неудач московской резидентуры
В 1994 году в Вашингтоне ФБР арестовало Олдрича Эймса, сотрудника ЦРУ, работавшего долгое время в советском отделе Оперативного директората. Посыпались утверждения: этот советский «крот» разрушил
Белый дом, Капитолий, средства массовой информации, все те американцы, которых удалось соответственно настроить, наперебой обрушили шквал обвинений и упреков на свои спецслужбы: впустили иностранных «кротов» в свой огород и не сумели избежать неудач и поражений в тайных битвах «холодной войны».
Жертвами свирепой критики стали многие разведчики Лэнгли. Советский «крот» в ЦРУ им очень неприятен, зато можно списать на него многие собственные прорехи и ошибки (а «крот» не имел и не мог иметь к ним никакого отношения).
Вряд ли можно считать абсолютно безгрешным, идеальным какое-то ведомство, в полной мере это относится к ЦРУ, к его московской резидентуре. За ними стоят живые люди, а человеку свойственно ошибаться. Но ошибки и прорехи разведчиков ЦРУ надо увидеть, а еще лучше — заставить, чтобы они их сделали.
Читателю уже пришлось познакомиться с такими ситуациями. Напомним некоторые из них. Разведчик резидентуры Питер Богатыр слишком уверовал в собственные силы и расчеты, когда готовился к встречам с «Семеновым». Вряд ли безупречны действия другого разведчика-агентуриста, Пола Залаки: он привел контрразведку к месту закладки тайника (в проезде Серебрякова) для агента Полещука. Серьезную, труднообъяснимую оплошность допустили в Лэнгли и в московской резидентуре, когда в инструкции при описании координат тайника в Москве для того же агента (Полещук — «Весы») одна из улиц фигурировала не под ее нынешним, а под старым названием, как она обозначена в изданном в США справочнике улиц Москвы. Обнаруженная у Полещука схема (скопированная с инструкции), где крестиком помечено место тайника, — одна из улик его шпионской связи с ЦРУ. Грубейшую ошибку совершила посольская резидентура ЦРУ: получив от московского корреспондента американского журнала «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» Данилофф письмо потенциального агента, неправильно интерпретировала его как исходящее от человека, совершенно к этому письму не причастного. В результате советской контрразведке стал известен разведчик «глубокого прикрытия» Пол Стомбау, когда тот попытался установить контакт с советским гражданином, не являвшимся автором письма. Полу Стомбау уже через несколько месяцев предстояло работать с агентом номер один в Советском Союзе Адольфом Толкачевым.
Еще одна ошибка совершена ЦРУ при подготовке камуфляжа для радиоэлектронной аппаратуры, изготовленного под породу деревьев, которые не росли в данном районе Подмосковья. «Сосновый пенек», в котором размещалась аппаратура, установили вблизи Можайска разведчики московской резидентуры Веттерби и Корбин, хотя сосен там не было.
ЦРУ славится умением приспосабливаться к меняющейся обстановке и действовать в условиях «жесткого» контрразведывательного режима. Московской резидентуре Лэнгли это свойственно в полной мере.
Вынужденные паузы в агентурной и вербовочной работе резидентуры возникали каждый раз после крупных провалов американской разведки — разоблачения агентуры ЦРУ и выдворения разведчиков-агентуристов. Так произошло, например, после провалов 1983–1986 годов, когда активность резидентуры значительно снизилась, а действия американцев направлялись в основном на то. чтобы восстановить ее и повысить уровень безопасности разведывательной работы. Уцелевшим от провалов агентам предлагалось уничтожить улики и ожидать дальнейших инструкций. В Москву и Ленинград зачастили руководящие сотрудники ЦРУ с задачей разобраться в причинах крупных неудач и подготовить условия для возобновления агентурной работы. Американские журналисты (например, М. Риблинг в книге «Клин») писали, что советский отдел и контрразведывательное управление Оперативного директората поражены непрекращающимися потерями в Москве. Состояние в этих подразделениях ЦРУ близко к растерянности: все источники в Москве начиная с 1985 года оказались известными советской контрразведке.
Недолгий перерыв в разведывательной деятельности московской резидентуры в те годы американцы стремились компенсировать агентурной работой с советскими гражданами вне нашей страны, нацеливая главные усилия на дипломатов и сотрудников спецслужб. Запрет на контакты с сотрудниками КГБ и ГРУ, действовавший в ЦРУ в течение ряда лет, полностью отброшен. После некоторого перерыва американцы возобновили в существенном объеме агентурные операции в Советском Союзе. По всей вероятности, ЦРУ подверглось серьезной критике со стороны победившего на выборах 1988 года президента Буша, недовольного качеством добываемых разведывательных данных в кризисный момент положения в СССР С другой стороны, в ЦРУ склонялись к мысли, что в результате принятых мер понесенный ущерб удастся локализовать. Вашингтон выражал убеждение: в обстановке сползания «главного противника» к дестабилизации — признаки явственно намечаются — можно и нужно активно вести разведывательную работу. Московской резидентуре предлагалось наращивать темпы агентурной работы непосредственно в СССР, не впадать в панику из-за провалов и неудач. Лэнгли, как мощный бульдозер, стремительно таранил оборону русских.