Новые Миры Айзека Азимова. Том 1
Шрифт:
— Разве? Что ж, ясно. Может быть, у вас есть догадки, куда и почему он пропал?
— Ничего конкретного. — Кейзер поджал губы. — Вообще-то все знают, что Тайвуд болен. Два года назад он перенес инсульт и весь семестр не мог преподавать. Он так и не оправился. Его парализовало на левую сторону, и он до сих пор хромает. Следующий удар его убьет. А случиться это может когда угодно.
— Так вы думаете, что он мертв?
— Это вполне вероятно.
— Тогда где же тело?
— Ну… это ваше дело, разве нет? Он был прав. И я ушел.
Одного
Соответственно оборудование в таких лабораториях складывается штабелями. На столах громоздится то, что используется сейчас, а в трех-четырех ящиках под рукой — запасные части, которые могут пригодиться. А в дальних ящиках, на доходящих до потолка стеллажах, в самых неожиданных углах покрываются пылью отбросы жизнедеятельности многих поколений студентов. Общеизвестно, что ни один аспирант не знает всего, что лежит в его лаборатории.
Все четверо аспирантов Тайвуда волновались. Но троих беспокоило преимущественно собственное положение, то есть возможные последствия отсутствия Тайвуда касательно их «проблемы». Я отпустил всех троих — надеюсь, они благополучно защитились — и вызвал последнего, самого растрепанного и неразговорчивого (я счел это добрым знаком).
Теперь он сидел на жестком стуле по правую руку от меня. Звали его Эдвин Хоув, и он-то точно получил свою степень. Это я знаю совершенно определенно — теперь он большая шишка в министерстве науки.
Я откинулся в старом скрипучем вращающемся кресле и сдвинул шляпу на затылок.
— Вы, как я понимаю, занимались той же темой, что и остальные? — осведомился я.
— Ну, мы тут все ядерщики…
— Значит, не совсем?
Он медленно помотал головой:
— У нас разные подходы. Чтобы опубликоваться, нужна четко обозначенная тема. Степень-то получить надо.
Произнес он это тем же тоном, каким мы с вами могли бы сказать: «Жить-то надо». Может быть, для ученых это одно и то же?
— Ладно, — сказал я. — Так в чем заключался ваш подход?
— Я занимаюсь расчетами, — ответил Хоув. — Вместе с профессором Тайвудом, я хочу сказать.
— Какими именно?
Тут он чуть улыбнулся и сразу стал похож на профессора Кейзера. Выражение лица у него было совершенно то же — «Вы-думаете-я-могу-объяснить-такие-глубокие-мысли-этакому-кретину?».
Вслух он сказал только:
— Это несколько затруднительно будет объяснить…
— Я вам помогу, — заверил я его. — Что-то в этом роде? И я кинул ему листок.
Хоув не стал его разглядывать. Он впился в него с пронзительным воем: «Где вы это взяли?»
— У Тайвуда в сейфе.
— Остальное тоже у вас?
— В полной безопасности, — успокоил я его. Он немного расслабился — очень немного.
— Вы это кому-нибудь показывали?
— Профессору Кейзеру. Хоув презрительно
— Этому идиоту? И что он сказал? Я развел руками. Хоув рассмеялся.
— Вот этим я и занимаюсь, — снисходительно добавил он.
— И что это? Объясните, чтобы и я понял.
— Послушайте, — Хоув явно колебался, — это конфиденциально. Даже другие ассистенты профа об этом не знают. Даже я не знаю об этом всего.Я ведь не ради простой степени тружусь. В этих листочках — Нобелевская премия профа Тайвуда и мое место старшего преподавателя в Калтехе [3] . Прежде чем говорить об этом, мы должны это опубликовать.
— Нет, сынок, — очень мягко ответил я, покачивая головой, — ты все не так понял. Об этом надо рассказать до того, как вы это опубликуете. Потому что Тайвуд пропал. Может быть, он мертв, а может, и нет. И если он мертв, то скорее всего убит. А когда наша служба начинает подозревать убийство, свидетели принимаются разговаривать. И если ты, парень, решишь хранить тайну, тебе придется очень плохо.
3
Калтех — Калифорнийский технологический институт. ( Примеч. пер.).
Это сработало. Я и не сомневался — детективы читают все, и клише тоже все знают. Хоув вскочил со стула и забарабанил, точно по писаному:
— Конечно… вы не подозреваете меняв… в подобном. Моя карьера…
Когда я силой усадил его обратно, он уже взмок. Я выдал следующий перл:
— Мы еще никого ни в чем не подозреваем. Если ты обо всем расскажешь, у тебя не будет никаких неприятностей.
Он уже был готов.
— Но это строго секретно.
Бедняга. Он и не знал, что такое строгая секретность. А ведь наблюдатели не выпускали его из поля зрения до того момента, когда правительство решило похоронить все дело с резолюцией «?». (Я не шучу. До сего дня это дело не закрыто и не разрешено. На нем просто поставлен вопросительный знак. В кавычках.)
— Вы, конечно, слышали о путешествиях во времени? — Хоув с сомнением глянул на меня.
Еще бы не слышать. Моему старшему двенадцать лет, и после уроков он столько просиживает у телевизора, что попросту раздувается от того мусора, что пожирает глазами и ушами.
— И что с того? — осведомился я.
— В определенном смысле мы этого добились. В принципе, это следовало бы называть микротемпоральным переносом…
Вот тут я чуть не вышел из себя. Или вышел. Этот надутый прыщ явно пытался втереть мне очки и не слишком при этом напрягался. Я уже привык, что меня принимают за идиота, но не за такого же!
— И сейчас вы мне расскажете, что Тайвуд шляется сейчас по эпохам, как Туз Роджерс, Одинокий странник Времени? — Это любимая программа моего сыночка — на прошлой неделе Туз Роджерс в одиночку останавливал вторжение Чингисхана.