Новые небеса
Шрифт:
Кели предложила ему показать студию в интернате. Эрмин сильно заинтересовался. Ясно, что он хороший музыкант, настоящий. В сто раз лучше Ланси. Кели просто обожгло, когда она услышала -- за дверью -- как он играет. Вот такие они, значит, живые гэйны.
– Ты гэйн?
– тихонько спросила она. Эрмин посмотрел на нее и кивнул.
От левого уголка губ к подбородку тянулся заживающий розоватый шрам. И еще один, белый, давно затянувшийся, над бровью. Клори, сложенный в чехол, болтался на плече.
– Не знаю только, можно ли мне в интернат, - сказал он озабоченно.
– Почему же нельзя? Этот... другой из контингента Б -- он везде ходит.
Они вошли в переход, Эрмин крутил головой, разглядывая вьющийся зеленый полог, притопывал по гелевому покрытию. Ему все было в новинку, Кели это смешило. Миновали нишу с кожаными диванами -- там как раз расселась компания старшеклассников. Кели из них знала только одного, по кличке Тур -- 18-летний парень был уже на грани списания, среди ее друзей пользовался дурной славой. Говорили, что он и его шобла давно сидят на запрещенном кегеле и подрабатывают продажей... Парни загоготали, Кели даже не разобрала, в их ли адрес. Ей было все равно. Казалось, начинается что-то безумно интересное. Ей было ужасно интересно с этим дейтрином. И хорошо бы он еще сыграл что-нибудь... Может, попросить, чтобы он научил ее играть как следует? Кели все не оставляла мечты о собственной рейк-группе...
Она подергала дверь студии.
– Ой, извини, я даже не сообразила. Сегодня же выходной у них. А так они не открывают.
– Ладно, сходим завтра, - сказал Эрмин с акцентом, к которому она начала уже привыкать, - а интересно тут у вас. Я хоть интернат посмотрел. А где вы живете?
– Хочешь -- покажу?
– обрадовалась она.
Эрмин с интересом осмотрелся в ее комнатке. Но без особого удивления. Вгляделся в самодельный плакат с физиономией Ликана. Спросил, кто это. Кели объяснила.
– Надо же. Послушать бы...
– Да запросто, - Кели воткнула флешку в аудиопорт компа. Эрмин сел, вслушиваясь в мелодию, чуть склонив голову. Кели -- напротив него, напряженно сжав скрещенные в замок пальцы.
Я грею руки чужим,
Но про свои позабыл,
Но обморозив чуть-чуть,
Я как волчонок завыл,
Чужие руки и плоть,
Чужие злые глаза,
Чужой ненужный покой,
Моя здесь только звезда...
В некоторых местах Эрмин чуть морщился, но в целом слушал внимательно. Потом сказал.
– Очень выигрышный текст. Можно и лучше сделать.
– Ты лучше играешь, - признала Кели. Эрмин чуть улыбнулся.
– Я не привык к вашим инструментам. У нас двенадцать струн. И вообще...
– Кофе хочешь?
– спросила Кели.
– Давай. У тебя и кофе можно сделать?
– У меня тут кипятильник есть. Можно растворимый, ничего?
– У нас вообще кофе мало. С Тримы иногда завозят немного... Я раз в жизни пробовал. В распределителе никогда не бывает.
– Распределитель -- это что?
– Это... как у вас магазин. Только без денег. Приходишь, берешь, что надо.
– Так это так все разберут...
– Дефицитные продукты выдают только по норме. По карте. Раньше так все было. А теперь, например, хлеб уже можно без карты брать.
– Ух ты, а что еще так можно?
– Немного, - признал Эрмин, - ну мыло... соль... разное. Еще зависит от места и от сезона. У нас, например, яблоки осенью можно...
Кели разлила кофе по кружкам. Эрмин взял свою, подержал у носа, вдыхая аромат.
– А тут у тебя уютно, - сказал он, - хорошо. У меня тоже такая комната. Раньше у меня никогда не было своей, так, чтобы я один...
– У меня тоже не было своей, - сказала Кели, - я жила с братом и сестрой. У родителей спальня, и еще гостиная. Но мы жили втроем в комнате. Потом брат ушел, остались вдвоем.
– Я думал, в Дарайе у каждого ребенка есть своя комната...
– Это у кого деньги есть. А мои предки -- сиббы. Живут на пособие.
Он попробовал кофе. Поморщился.
– Стимулятор... Слушай, а как ты сюда попала, в Лиар?
– Да я стихи пишу, - застеснялась Кели.
– Покажи? Ну чего. Это нормально, квиссаны у нас все такие.
Он отставил кружку кофе, уткнулся носом в протянутую тетрадку. Кели до сих пор писала от руки. Дома своего компа у нее не было. В школе писать и распечатывать -- много мороки. Сейчас уже и можно было бы, конечно, но она привыкла -- от руки.
– Ну как?
– спросила она тоном наигранного равнодушия.
– Погоди-ка, - он отложил тетрадку. Потянулся за клори, стал аккуратно стягивать чехол, - куда подключить можно?
Потом утвердил тетрадку на столе перед собой и, глядя в строчки, начал перебирать струны. Кели замерла, не дыша.
Голос у него оказался вполне неплохой, и когда он пел, акцента было практически не слышно.
Не больно и не тяжело,*
Ведь чайка встала на крыло.
Свободна в выборе пути,
Сквозь ветер сквозь туман летит,
Над черной вспененной водой,
Под белой путевой звездой,
Над смертной яростью брони,
Сквозь истребителей огни,
Это было чудо. Это звучало именно так, как должно было звучать. Вот пришел волшебник из другого мира -- и расставил все по местам. Нашел место ее неприкаянным "текстам". У Кели щипало в носу, и она старательно вжимала ногти в ладони, чтобы не разреветься.
Сквозь смех солдат, сквозь крик, сквозь стон
Пронзая явь, качая сон...