Новые приключения парижанина
Шрифт:
Давай все обсудим! — На помощь! — О пользе поясов. — Упавший с неба. — Волк или пес? — Факелы в лесу. — Беглецы схвачены? — Пока нет.
— А где носорог? — первым делом поинтересовался Тотор, когда ему удалось вернуться к действительности.
— Плевать нам на эту мерзкую тварь!
— Смотри, какой смелый! Взгляни-ка вниз!
— Его там нет!
Зверю в самом деле удалось освободиться. И теперь он удирал со всех ног.
— Скатертью дорожка! Немногим удавалось одурачить меня. Ладно! Давай все обсудим.
Друзья уютно устроились на ветке друг против друга.
— Послушай, — начал Тотор, — это напоминает мне нашу первую встречу в открытом океане, верхом на деревяшке, когда мы были готовы вцепиться друг другу в глотки!
— Ой, лучше не вспоминай! — отвечал Меринос. — Каким же я был тогда идиотом!
— Почему же был! — рассмеялся Тотор. — Ну, рассказывай, с чего это ты вдруг решил покататься верхом на носороге? Нечего сказать, достойное занятие!
— Я с таким же успехом мог бы спросить тебя, с чего это ты вдруг решил прогуляться. Тут ведь тебе не Булонский лес! [35]
35
Булонский лес — крупный лесной массив в тогдашнем юго-западном пригороде Парижа, излюбленное место прогулок парижан.
— Согласен. Точно помню — швырнули меня в какую-то яму. Один черт знает, как я оттуда выбрался. Поверишь, я упал в обморок, точно истеричная дамочка. Очутился каким-то чудом на дереве, весь вымокнув до нитки, и пребывал бы там посейчас, если б не обезьяна. Ну вот, я перед тобой чист. Теперь рассказывай свою историю.
— Она очень напоминает твою, только вместо обезьяны у меня оказался носорог. Катился я кубарем, все бока отбил о коряги да корни. Потом налетел на острый камень, едва не пропорол бок, и вот тут не было бы счастья, да несчастье помогло, потому что веревки лопнули. Сколько пролежал, не знаю. Пришел в себя. Вижу: ничего не сломано. Стал тебя искать. Думал, ты где-то рядом. Кричал, звал. Ни ответа, ни привета. Стало быть, пошел искать. Полагался на случай. Он ведь нас никогда не подводил. Забыл, правда, что впервые один в лесу и что Его Величество Случай благоволит только к моему другу Тотору, а не ко мне, грешному. Тебя, понятно, не нашел. Продирался через заросли, ветки то хлестали по лицу, то душили меня. Плутал, плутал. Забрел в чащобу дремучую-предремучую. Я слышал, как вокруг резвились звери, а в ветвях порхали птицы. Хорошего мало. Но все равно шагаю дальше. Правда, так есть хотелось, аж под ложечкой сосало. Где вы, где вы, папашины миллионы? До банкиров-то далеко! В конце концов, вышел на поляну. И услышал такой топот, будто мчатся тридцать тысяч лошадей. Вдруг увидел что-то громадное, черное, страшное, и несется прямо на меня во весь дух.
— И ты струхнул, мой бедный Меринос.
— Признаюсь! Трудно сохранять рассудительность, когда на тебя прет такая громадина. Я упал и инстинктивно прижался к земле. Помню, последнее, о чем успел подумать, так это о том чудаке, который лег на рельсы в надежде, что колеса его не заденут, и таким образом спасся на самом деле.
— Всякое случается! — философски заметил Тотор.
— Как же! Держи карман! Этот толстокожий, наткнувшись на нечто неподвижное, а именно на тело сына миллиардера, не нашел ничего лучшего, как со всего маху пырнуть его рогом, чтобы убрать с дороги препятствие. У меня просто искры из глаз посыпались! Уж как я жив остался, один Бог знает. Он мною эдак в футбол поиграть решил. Спасло меня чудо… вернее, мой пояс, потому что рог застрял в складках. Я взмыл вверх, ударился спиной о какую-то ветку… и очутился верхом на зверюге. Вцепился ему в жесткую щетину на загривке и давай орать, звать на помощь. И вот везение! Мой друг, мой брат, мой спаситель! Дружище Тотор! Это следует внести в список твоих подвигов. Я так тебе признателен…
— Давай без излияний! Что за счеты между нами? Ты оказался верхом на носороге. Я мог бы быть на твоем месте, и тогда ты спасал бы меня. Хватит. Ситуация прояснилась, и легче от этого не стало. Заметь, что Жамбоно предательски бросил нас в суматохе. Жителю Монмартра не к лицу так поступать. Он свое получит, если только мы когда-нибудь встретимся. Мы брошены на произвол судьбы, без пищи, без воды, абсолютно одни, еле живые. Самая большая мечта — добраться до постели и чтобы приветливая служанка принесла чашечку горячего шоколада. На это, однако, рассчитывать не приходится. Нам надо убираться отсюда, да поскорее. Кстати, карабин при тебе?
— Дьявольщина! Он был со мной, когда появился этот мастодонт.
— Послушай, он должен быть где-то здесь. Свой я положил под деревом. Значит, надо прежде всего спуститься и отыскать их. Согласись, в нашем положении вооружиться совсем не лишне.
— Конечно! Но тут высоковато. Имеем все шансы переломать ноги.
— Ерунда! Сам подумай! У тебя была прекрасная идея подпоясаться шарфом длиной, по крайней мере, метра в три. Он один раз уже спас тебя, спасет и сейчас. Давай!
Пояс действительно походил на те, что носили некогда зуавы [36] . Его без труда хватило бы на двоих. Правда, не так-то просто размотать его на весу, среди цепляющихся веток. И все же Мериносу это удалось.
36
Зуавы — от названия берберского племени звава; солдаты пехотного корпуса французской колониальной армии в Алжире; в 1830 году из представителей племени звава был впервые организован вспомогательный корпус; непременным атрибутом формы солдат этого корпуса был широкий пояс.
Один конец Тотор закрепил на дереве морским узлом.
— Спускайся, — скомандовал он. — Я за тобой.
Меринос подчинился и вскоре был уже на земле.
— Готово!
— Отлично! Теперь подожди. Я, понимаешь ли, не хочу оставлять здесь пояс. Встань поустойчивее и попробуй поймать меня.
Парижанин развязал узел, обмотал пояс вокруг шеи и повис на руках.
— Внимание! Лечу.
Как ни старался Меринос, но удар оказался таким сильным, что оба кубарем покатились по земле. Однако уже через минуту, целые и невредимые, друзья встали на ноги и осмотрелись.
День быстро угасал.
— Насколько я понимаю, мы, к счастью, не у самого экватора, ибо сумерек на этих широтах почти не бывает, так что в нашем распоряжении есть хотя бы три четверти часа, но не больше, — заметил Меринос.
— Что толку! — ответил Тотор, поднимая карабин. — Впереди ночь, и ничего забавного она нам не сулит. Как быть с едой? Я подыхаю с голоду.
— А я повторяю, что рядом с тобой я никогда ни о чем не беспокоюсь. Вот увидишь: рагу само прибежит к нам в руки.
— Твоими бы устами да мед пить. Взгляни-ка, вон следы твоего приятеля-носорога. Ножка, прямо скажем, не больно изящная. Размерчик пятидесятый, думаю. Где-то здесь должен валяться твой карабин. Поищем! Эй, не двигайся!
Тотор схватил Мериноса за руку и остановил, указав пальцем на что-то в траве.
— Волк! — задохнулся Меринос.
— Вряд ли…
— А если выстрелить?
— Нет, малыш. И вот почему: я мог бы легко отделаться от нашего друга-носорога, пустив ему пулю в лоб. Но я этого не сделал, потому что вдруг услышал где-то далеко арабскую песню.
— Что ты говоришь! Эти негодяи рыщут по округе?
— Уверен! Поэтому вовсе не обязательно привлекать их внимание. Бандиты способны на все. Но какого дьявола прячется там эта собака?
— Собака?
— А кто ж еще? Я видел такую же в Банги. Это отличные ищейки. Иные собаки чуют негра за много миль. Их используют в джунглях во избежание неприятных сюрпризов. Они, кажется, с Занзибара. Смотри! Ищет, ищет…
— Сейчас унюхает нас.
— Мы его не волнуем. Он натаскан только на чернокожих. А в случае чего, мой нож всегда при мне. Ему придется отведать остренького. Видишь, как беспокоится.
В самом деле, потянув носом, собака кинулась в заросли. Взяв след, не тявкнула, не залаяла. Борзые вообще очень молчаливы.