Новые приключения парижанина
Шрифт:
Король все-таки!
Однако с ним пленный, их добыча…
О! Бедняга не отличался геройским поведением. Съежившись, как бы уменьшившись в размерах, точно хотел уместиться в мышиной норке, он семенил за Тотором. А из толпы тянулись жадные руки, готовые разорвать, растерзать его…
Заметив это, Тотор молниеносно схватил несчастного за пояс и изо всей силы толкнул прямо в толпу, так что растерявшиеся коттоло расступились.
Мгновение они колебались. Но нетерпение перебороло страх. Этот человек принадлежал им. Толпа набросилась на Тотора. Казалось, спасения нет.
Но сын Фрике дрался как тигр. Толпа поглотила его, но когда расступилась, на земле валялось человек десять.
Тотор работал головой, руками, ногами, и негры, скуля от боли, падали и падали под его ударами.
Парижанин собрал последние силы. Он призвал на помощь все свое умение и ловкость боксера.
Победа или смерть! Третьего не дано.
И он одержал еще одну победу.
ГЛАВА 9
Разговор. — Шпионы. — Комо совершает побег. — Тотор мечтает.
Ошеломленные, беспомощные перед непостижимой силой, таившейся в теле довольно хрупком, даже тщедушном, коттоло отступили. Это — сверхчеловек! Они боялись его.
Друзья Тотора наблюдали за схваткой с порога королевской хижины, в любую минуту готовые броситься на помощь. Но Меринос, опасаясь, как бы не вышло хуже, удержал их. Он знал Тотора, верил в него и все же был бледен как мертвец.
Король Коколь крепко взял за руку пленника и не торопясь, рассекая толпу грудью, двинулся вперед. Коттоло испуганно расступались. Никто не решился напасть. Через несколько мгновений его встретили горячие дружеские объятия.
— Пропусти этого везунчика, — обратился Тотор к Мериносу. — Поговорим.
Прежде чем войти в хижину, он обернулся.
Коттоло держались на безопасном расстоянии, однако не расходились.
Тотор подозвал Хорош-Гуся.
— Тебе произносить речь. Объясни этим тварям, что всякий раз, как они попробуют снова устроить охоту на человека, я буду устраивать им такую взбучку, что света белого невзвидят. Если они голодны, завтра я загоню для них слона. И пусть не бузят!
— Мне нужен Аколи! — сказал Хорош-Гусь.
Все это время вождь коттоло старался соблюдать нейтралитет. Кто-кто, а он испробовал силу Тоторовых кулаков на собственной шкуре и больше не хотел рисковать.
Ламбоно подал ему знак.
Один голос — хорошо, а два — лучше и для коттоло убедительнее.
Ораторы соревновались в красноречии, стремясь объяснить дикарям, что рассуждать — не их дело. Желание короля — вот единственный закон. Нарушивший его пожалеет о содеянном.
— Это последнее предупреждение! — добавил Хорош-Гусь. — Вот увидите, цацкаться с вами не станем. А ну-ка! Три-четыре: Да здравствует Коколь!
Все в один голос повторили. Лед тронулся. Коттоло кинулись было к хижине, чтобы еще раз приветствовать и поносить на руках обожаемого Коколя, но Тотор отказался наотрез:
— Оставьте меня в покое! Пусть убираются!
Монарх выразительно махнул рукой, чтобы провинившиеся подданные без перевода поняли сказанное.
— Уфф! — Тотор раскинулся на постели. — Дьявольщина! На мне будто дрова возили. Ну и здоровые же эти негры! Не возражаете, если я немного вздремну?
— Позволь, патрон, я чуточку побалакаю с этим парнем?
— Сколько угодно!
Аколи и Жан отправились приводить в порядок деревню, Тотор мигом захрапел, а Хорош-Гусь повернулся к пленному.
— Подойди поближе! Дай на тебя поглядеть.
Тот испуганно озирался, все еще не веря, что опасность миновала.
Ламбоно велел незнакомцу сесть, сам устроился напротив и воззрился на него своими колючими, хитрыми глазками.
— Как тебя зовут?
— Комо.
— Из какого племени?
— Не из какого и из всех сразу, — с трудом проговорил Комо.
Хорош-Гусь, не долго думая, влепил ему такую затрещину, что бедняга чуть не упал.
— Будешь отвечать как следует?! А не то я тебе все ребра переломаю.
Комо устало опустил голову.
— Я совершенно разбит.
— Ага, потому что другой рисковал жизнью ради тебя! Ладно, не придуривайся! Ты прекрасно слышишь меня, и сил у тебя достаточно, чтобы отвечать. Итак, твое имя — Комо. Где родился, говорить не желаешь. Пойдем дальше! Что это ты делал возле нашей деревни?
— Ничего. Шел мимо и пел. Хочешь, спою тебе красивую песенку?
— Не сейчас, милый, не сейчас. Всему свое время. Откуда ты шел?
Комо назвал деревню, о которой Хорош-Гусь услышал впервые.
— В какой это стороне?
Комо показал на запад.
— Э-э! Там Камерун!
— Нет, нет! — вскричал Комо. — Не совсем там!
— Что это ты так разволновался? Здесь ли, там — один черт. Отвечай прямо, знаешь ли ты бен Тайуба?
— Я? Понятия не имею! Кто такой бен Тайуб?
Комо, похоже, не на шутку забеспокоился. Вялость его как рукой сняло, ответы были четкими и ясными.
Хорош-Гусь по-прежнему разглядывал незнакомца самым откровенным образом.
— Ха-ха! Ты — бродячий певец, идешь куда глаза глядят, но никогда не слышал ни о бен Тайубе, ни тем более о Си-Норосси.
Все знали, что Си-Норосси — султан Н’Беле, то есть истинный главарь бандитов, державший в руках всю Центральную Африку, лютый враг европейцев, готовый на любое предательство, на любое преступление.
Комо медлил с ответом.
— Си-Норосси! — наконец проговорил он. — Да! Однажды его люди гнались за мной буквально по пятам, так что мне едва удалось убежать.