Новые приключения Стальной Крысы
Шрифт:
— Нет проблем, — не уступал Штрамм и вроде бы даже вздернул губу. — Я прилажу к нему колесики.
Я мысленным взором увидел нижний шлюз — и очередную проблему.
— Значит, вы приладите колесики, и мы скатим его через открытый шлюз на пандус. Который, насколько помню, идет сверху вниз под углом. И как нам удержать его, чтобы он не укатился?
— Наклон пандуса около пятнадцати градусов. Я прилажу блоки, чтобы получилась тормозная система. С мономолекулярным тросом. Прочность на разрыв свыше тысячи кило.
Прежде чем протрубить отход, я двинул в бой последний вопрос.
— А реактивная масса?! Для приземления вам ее потребуется ужасно много, а потом еще и для взлета, преодолевая тяготение в три g!
— У нас ее более чем достаточно. Свинобразы переполнили бак.
Остался лишь один последний вопрос Томаса.
— В атмосфере недостаточно кислорода для поддержания жизни…
— У нас есть кислородные аппараты. Вам придется их надеть, — парировал Штрамм.
— Тогда можно садиться. Я и мои люди идем на эту операцию добровольцами, — с улыбкой сказал Томас. — Полагаю, их технические познания предпочтительней фермерских.
— Еще бы! — откликнулся я. — Я содрогаюсь при одной мысли…
Еще один чрезвычайно важный вопрос поднял капитан Сингх:
— А по окончании трех месяцев, когда вернемся, как мы найдем машину?
— Я прилажу к ней транспондер, — самодовольно бросил Штрамм, одержав окончательную техническую победу.
— Мы пойдем подготовим конденсатор, — сказал Томас. — Я пособлю инженеру.
После их ухода капитан Сингх поставил в списке галочку. Я же подумал о другой проблеме.
— А вас не тревожит утечка воздуха через наружный люк нижнего шлюза? Когда мы впервые сели на ту взбаламученную планету, его пришлось резать горелкой.
— Нет. Пока мы стояли в космопорту, Штрамм установил на люке новый уплотнитель, так что целостности атмосферы корабля ничего не грозит. Сейчас мы легли на курс к этой грузной планете…
— Вот! Планета Грузная. Нам как раз требовалось название.
— Мы выйдем на орбиту вокруг Грузной часа через три.
Что-то грызло меня на периферии сознания, что-то важное. Вот мы сели. И что потом?
На планете мы все будем весить втрое больше.
Пассажиры перед посадкой улягутся в противоперегрузочные кресла. Пусть там и остаются. Неудобно, но необходимо. Но животные-то! Перед моим мысленным взором нарисовалась чудовищная картина…
— А как насчет свинобразов, когда мы сядем? Кабаны будут весить по три тонны! Если они попытаются пройтись… переломанные ноги… скрежет клыковный… ни за что! — Я включил интерком. — Эльмо, на мостик незамедлительно. Эльмо, на мостик…
Когда я изложил ему грядущую проблему, Эльмо побледнел.
— Божечки… это вовсе скверно… вообще скверно. С матками-то проблемов не будет. Будут лежавши, жуть ленивые. И поросенки, с которыми они нянчатся…
— Но кабаны…
— Угу, кабаны… — эхом отозвался он, побледнев еще больше.
Я лихорадочно выуживал основательно забытые воспоминания о моем прискорбном прошлом житье на ферме, нашаривая среди обрывков… Смутные видения больных свинобразов… есть!
— Свиная лихорадка… у нас однажды была эпидемия!
— По счастью, те дни давно прошедши, кузен Джим. Прививка новорожденным напрочь ее стерши и…
— Заткнись, — порекомендовал я. — Теперь помню, нам приходилось колоть их в рыло, где нет игл. И матки-то были не сахар, но…
— Уж хряки-то навряд порадуются, скажу я тебе! Надоть их сперва вырубить.
— Как?
— Ну, известно как. Транкером.
— Это еще что?
— Малехонькая машинка. Навряд уразумеешь, как она работает, но распрекрасно работает что ни раз. Токмо поднеси к загривку и нажми крохотулечную кнопочку. Бам! Какое излучение или чего, и старина хряк бряк и дает храпака!
— А у тебя этот транкер с собой? — Я скрипнул зубами, подавляя желание удушить его.
— Кто его знает… — Скрючившись, мои пальцы потянулись к глотке родственничка. — Должон быть, в ветаптечке. Ежли мы не выкинули…
Схватив Эльмо за плечо, я чуть не волоком погнал его на свинарную палубу, не слушая писклявых протестов, мимо дремлющих свиноматок к складу в дальнем конце. Сорвал крышку с ветаптечки… заглянул…
— Толком не уверен, но вон та штукенция смахивает на его.
Я благоговейно извлек сверкающий металлический аппаратик и взялся за рукоятку.
— Угу, ен самый, будь спок!
Я едва удержался, чтобы не испытать его на загривке Эльмо…
От свинского хрюканья и поросячьего визга я сбежал в мир и покой машинного отделения. Работники как раз заканчивали свои труды над конденсатором гравитонов. С прикрепленными теперь крепкими колесами он очень смахивал на мобильный картотечный шкаф, привязанный к крепким талям. И с металлической коробкой для завтрака, прилаженной сверху.
— Валяй, — сказал Штрамм, и Томас нажал кнопку на небольшом радио, которое держал в руке. На коробке для завтрака мигнула лампочка, и она издала гудок.
— Транспондер работает отлично, — заключил Томас.
— Готов в путь, как только капитан скажет, — сказал Штрамм. — После того, как мы откатим его в шлюз и закрепим снаружи.
Вскарабкавшись по лестницам на мостик, я доложил капитану:
— Конденсатор готов в путь. Когда прикажут, пассажиры улягутся в противоперегрузочные кресла. Эльмо и его фермеры улягутся на свинарной палубе. Он сказал, что ему понадобится около часа, чтобы утихомирить животных.
— А вы?
— Я буду с командой конденсатора на нижней палубе. Для посадки мы приготовили там матрасы. Чем быстрей будет покончено с делом, тем раньше мы сможем взлететь.
Я не стал уточнять, что Анжелина, неохотно признав, что ей в предстоящей операции роли не найдется, останется в противоперегрузочном кресле.
— Отлично. Велите начинать готовить животных. Как только они закончат, садимся.
Дело с кабанами прошло куда более гладко, чем мы ожидали. Поглядев на меня, Скрежетун хрюкнул свой свинский привет — и грохнулся на палубу, когда Эльмо оглушил его транкером, включив его у загривка великана. Просто рухнул — и захрапел. Остальные не обратили на него ни малейшего внимания и быстро последовали его примеру, сонным хором выводя булькающие трели.