Новые приключения Стальной Крысы
Шрифт:
Распахнулась дверь, и генерал вошел… Обман… ловушка! Генерал был зеленым!
Как только это дошло до моего сознания, я метнулся вперед, вытянув и нацелив пальцы для сокрушительно удара в кадык, убивающего мгновенно.
Удар в тошнотворную зеленую глотку…
Аккуратно выставленная нога Анжелины зацепила меня за лодыжку, и я пластом рухнул на ковер. Генерал отступил на шаг, уклонившись от моих нацеленных пальцев. А Анжелина наступила мне на запястье.
— Конечно, я зеленый, — рявкнул он. — С какой же еще стати, по-вашему, я возглавляю КЗД?
Красная пелена спала с глаз, и я с ворчанием рухнул обратно в кресло, баюкая пострадавшую руку.
Анжелина все уладила. Забрала у генерала портфель и вернулась с шампанским и бокалами на подносе.
— Генерал Карутерс заслужил отнюдь не такого приема, Джим, — сказала она, вручая ему бокал шипучки.
Пробормотав извинения, я взял бокал здоровой рукой.
— Понимаю ваши чувства, — произнес генерал. — Теперь, пожалуй, вы сумеете понять реакцию зеленых при виде розового лица. Чистейшая ненависть.
— Но вы, похоже, этих чувств не разделяете, — заметила Анжелина.
— В том-то и смысл Комитета зеленых дел. Инциденты, вызывающие зеленую трансформацию, хоть и не слишком распространены, но в прошлом случались уже не раз. Одна из моделей атомных двигателей первых звездолетов при неблагоприятных обстоятельствах начинала излучать гамма-радиацию. Сублетальная доза гамма-излучения вызывает хлоазму — от греческого хлоазейн, быть зеленым. Зеленая кожа, связанная с этим состоянием — хлоазмой, — возникает вследствие возрастания выработки меланина, меланоцитов и меланосом. Обычно это состояние вызывается экспозицией среднедиапазонным ультрафиолетом, влекущим феномен зеленой кожи. К несчастью, необычное воздействие гамма-излучения вызывает дополнительные последствия, означающие, что вкупе с зеленой кожей идут раннее половое созревание, повышенная плодовитость и пониженный уровень интеллекта. Поскольку гамма-радиация проникает очень глубоко, она также повреждает нейромеланин, задействованный в синтезе моноаминов нейротрансмиттеров. Это ведет к тому, что вы видели. Ненависть в сочетании с возросшей плодовитостью и сопутствующим снижением уровня интеллекта. Но это состояние поддается лечению.
— Как? — спросил я. Уже хладнокровнее; шампанское помогло.
— Утрата этих нейротрансмиттеров обычно наблюдается в запущенных случаях болезни Альцгеймера, вот почему эти несчастные страдают от потери рассудка и возросшей агрессивности, когда гамма-излучение убивает весьма чувствительные клетки, вырабатывающие нейромеланин. Так что впрыскиванием в мозг стволовых клеток, перестроенных для преобразования в нейротрансмиттерные, можно восстановить функции мозга, не затрагивая безвредную зеленую кожу. Плодовитость возрастает попросту из-за пониженного интеллекта. Слишком глупы, чтобы думать, но не настолько глупы, чтобы не… ну, сами понимаете. Стоит восстановить нормальный уровень интеллекта и ввести контроль рождаемости, и скорость воспроизведения вернется к норме.
КЗД — миротворцы. Все мы, конечно, зеленые и потому не вызываем ненависти с первого взгляда, которую провоцируют розовые на новооткрытой зеленой планете. Более того, благодаря помощи, которую мы приносим, нас встречают с распростертыми объятиями.
Осушив свой бокал, он отставил его на стол. Вынул из кармана что-то вроде карандаша и положил рядом с бокалом. Я сразу понял, что это рекордер, а резинка на конце — микрофон-объектив.
— Включить, — произнес он. — Теперь попрошу вас изложить все, что вам известно об этой планете. Группы, подгруппы, социальная организация, отношения с незелеными… словом, все.
Это отняло уйму времени, потому что генерал оказался очень дотошным дознавателем. Шампанское давным-давно кончилось, и я уже охрип, когда он наконец откинулся на спинку кресла.
— По-моему, пора устроить перерыв. А еще у меня есть приказы для вас.
— Я принесу ваш портфель, — встала Анжелина.
Вынув из портфеля какие-то бумаги, генерал протянул Анжелине конверт:
— Вы можете опознать этого человека?
Сдвинув брови, она пригляделась к снимку — и охнула в голос.
— Это Рифути!
— Хорошо. — Генерал забрал фото и спрятал его. — Мы хотели быть на сто процентов уверенными. Вы сообщили, что он повинен в диверсиях на звездолете. Спецкорпус относится к подобным преступлениям весьма неблагосклонно. А уж тем паче когда Инскипп увидел вашу фамилию под рапортом, Рифути разыскали, арестовали, судили — и приговорили к десяти годам трудповинности. Он в цепях находится на борту моего корабля. Свой срок он отслужит в зеленом гриме, помогая нам в наших многочисленных трудах.
— Желаю ему удачи, — сказала Анжелина. — Особенно после того, как ему добавят срок за новые преступления, о которых мы хотим сообщить.
При этой приятной мысли мы тепло улыбнулись.
— Для вас. — Карутерс протянул конверт. Мне пришлось расписаться в четырех отдельных квитанциях, прежде чем генерал отдал его.
Я приложил к печати большой палец. Считав мой отпечаток, она пискнула — и с шипением вскрылась.
— Если вы не против, — сказал я, извлекая листы бумаги.
— Ради бога, — откликнулся он. — Боюсь, в горле у меня малость пересохло…
— Конечно. — Анжелина отправилась за свежей бутылью.
Быстро пробежав документ глазами, во второй раз я прочел помедленнее, затем откинулся на спинку кресла. Анжелина устремила на меня вопросительный взгляд.
— Интересно, — сказал я. — Несомненно, опасно.
— Это мы уже проходили, — улыбнулась она. — Но это наверняка лучше досрочной пенсии.
— О, однозначно!
Насколько именно опасно, нам предстояло выяснить в ближайшее время.
Некоторое — немалое — время спустя.
Мы путешествовали на армейском транспорте Спецкорпуса, лишенном не только излишеств, но и всяких удобств. Нас наверняка запроторили бы в третий класс, но Анжелина по-дружески потолковала с капитаном, прежде чем мы распаковали вещи. Уступив нам свою каюту, несчастный юркнул в трюм. Я был совершенно счастлив, наверстывая уйму недобранных часов сна. Плюс мне требовалось время, чтобы исцелились самые жуткие синяки и ссадины. Сказать, что последнее задание было чуток изнурительным, было бы серьезным преуменьшением. Я отдыхал на всю катушку, Анжелина же тем временем стала звездой офицерской кают-компании. Она побивала их в бильярд и обирала как липку в покер. Они же только радовались и напрашивались на то же самое снова и снова. Я присоединился к ней там после послеобеденной сиесты.
Окружавшие со всех сторон улыбающиеся зеленые лица все еще смущали меня — правда, лишь самую малость. Зато это стало отличной акклиматизацией перед визитом на планету.
— Я поговорил с капитаном, — сообщил я Анжелине. — Сядем завтра утром. В шесть склянок утренней вахты.
— И что это означает, как по-твоему?
— Не имею ни малейшего понятия. По-моему, он читает чересчур много исторических романов.
— Будет славно снова вдохнуть свежего ветра. — Подняв руку, она полюбовалась своими ногтями. — Пожалуй, надо заняться маникюром.