Новые приключения в Стране Литературных Героев

Рассадин Станислав Борисович

Не стали бы. Не смогли. В данном случае хотя бы и потому, что я этого писать не захотел бы.

(Замечая в сторону, а возможно, и не совсем в сторону, ведь и Незнайка

пришелся к слову не зря, хоть и ненароком. Именно он, а не многомудрый и сверхправильный Знайка – истинный ге­рой трилогии Николая Носова, и не именно ли потому, что не знает! Он – ребенок в своем наиболее последовательном во­площении, как и – еще одна аналогия – житковский Алеша Почемучка.)

Гена терпит поражение в финале каждого путешествия, но в начале следующего опять является непобежденным. Пусть даже эта непобежденность – отвага незнания, не боящегося признать­ся, что оно незнание. Или упрямая готовность ошибаться.

Он не побежден и в самом конце книги, когда, казалось бы, напичканный множеством сведений, которыми его, как младенца, с ложки норовит кормить профессор, приходит и требует встречи не

с кем-нибудь, а с героями легкомысленного и великолепного Александра Дюма. И Архип Архипович, сперва приходящий в благородное негодование и в священный ужас, пусть по-своему, хитроумно, полуобманно, но соглашается с ним, уступает ему, и если они добиваются какого-то результата в этом путешествии, то сообща.

Как и во всех их путешествиях, которые вошли сюда в счи­танном количестве, которые вообще когда-нибудь оборвутся, перестав идти и на радио, – именно оборвутся, потому что поды­тоживающего финала, абсолютной точки тут быть не может.

Между прочим, я предполагаю, что и вышеупомянутые много­точия в разговорах героев так обильны именно поэтому. Сколько ни говори, договорить все равно не удастся. Путешествия в Страну Литературных Героев поистине не имеют конца. Разговор, в кото­рый только вступи, окончить не сумеешь за всю свою жизнь.