Новые русские робинзоны

Колесникова Наташа

– Горилла или абориген?
– негромко спросила она себя. И тут же ответила.
– Неважно, убью, если сунется! А где эти придурки, спасатели? Никого!

Она осторожно вышла из кустов, пошла вдоль берега и вдруг заметила следы босых ног на песке. Снова метнулась в апельсиновую рощу, спряталась там.

– Кто-то все же есть, - сказала себе.
– Босиком ходит, значит, не спасатель. И не горилла. Да кто же это? Надо бы посмотреть, что тут, в глубине острова. Может, есть какие жители, у них связь с

Большой землей имеется? Да где же их офис находится?

Она снова пошла в глубь острова в надежде найти офис цивилизованных людей. Но апельсиновую палку не выбросила.

Мамаев тоже обследовал остров с тяжелой дубиной в руке. А как иначе? Если тут ещё кто-то есть и не хочет показываться, нужно быть готовым ко всему. В другой руке он держал камень весом с полкилограмма, тоже на всякий случай.

Углубившись в центр острова, он остановился на поляне среди апельсиновых деревьев. Неподалеку журчал ручей с пресной водой. Место почти идеальное, для сооружения жилья.

– Надо бы соорудить шалаш. Ленин жил в шалаше, значит, и я смогу, сказал себе Мамаев.
– Тем более, климат здесь - не то, что в Разливе. Тепло. Значит, шалаш... делали когда-то в пионерском лагере, сделаем и тут!

Мамаев решительно сломал несколько веток, воткнул их в землю, перевязал верхушки тонкой лианой. Получился каркас. Потом нарвал пальмовых листьев, накрыл ими каркас - вот и уютный вполне шалаш. Внутрь набросал тех же пальмовых листьев, мягко спать будет. Потом забрался внутрь, блаженно вытянунлся на пальмовых листьях. Хорошо-то как! Если б еше разобртся с неизвестным, который шастает в округе! Посмотрел в щели - окрестности хорошо проглядывались. Дубина и камень - под руками, если что... Убьет, на хрен!

– Все отлично, только следы...
– сказал себе Мамаев, он уже привык, что говорить можно только с собой.
– А может, это Пятница? Желательно, молодая, красивая папуаска... Хорошо было бы. Ладно, чуток отдохну и основательно обследую остров. А потом надо будет приручить коз, построить для них загон... Ну и все такое.

Теперь самой большой его проблемой было договориться с незнакомцем, кем бы он ни был. Убедить, что Мамаев не хочет ему зла и просит не мешать жить в свое удовольствие.

Мария слышала треск срываемых пальмовых листьев и осторожно пробиралась сквозь тропические заросли к тому месту, откуда слышен был треск. Если тут нет Службы спасения и приличных офисов, откуда можно связаться с цивилизованным миром, нужно хотя бы понять, кто тут вообще есть? Чего он там шебуршит, а сам не показывается? Неожиданно, в просвете апельсиновых деревьев она увидела шалаш. Вполне нормальный, обычный шалаш, хочет кто-то в нем жить - да ради Бога. Так бы раньше подумала, но сейчас совсем другой расклад. Она остановилась в задумчивости, сжимая в руках апельсиновую палку.

– Может, путешественник?
–

сказала шепотом сама себе Мария. Миссионер? Больше-то здесь никого нету... А чего он делает в этом шалаше?

Этого понять не удавалось. Но и подойти к шалашу Мария не отважилась, а вдруг из него выскочит горилла, какой-нибудь Кинг-Конг? Или дикарь, который понятия не имеет, как разговаривать со светской львицей Марией Кренкель?

Она села на желеную траву, сжимая в руках дубину, и стала ждать. Мимо пролетел большой белый попугай, сел на дерево рядом с шалашом.

Мамаев дремал, время от времени поглядывая сквозь щели своего шалаша. И думал о своих дальнейших действиях. Окончательно придет в себя, займется приручением коз. Молоко тоже ничего, но уж очень хотелось мяса. Это раз. В море, наверное, есть какие-то крабы, моллюски, с ними нужно разобраться, это два. Но самое главное - человек, чьи следы он видел. Если это женщина понятно, что с ней делать, если мужик - тоже понятно. Но нужно узнать. А оно не проявляется никак! Так Мамаев лежал, смотрел и думал, и вдруг услышал хриплый голос совсем рядом со своим шалашом

– Бедный Робин, глупый Робин, куда ж ты попал... козел!

Мамаев схватил дубину, выскочил из шалаша. Огляделся никого вокруг. А на ветке апельсинового дерева сидел крупный белый попугай.

– А-а, попка!
– сказал Мамаев.
– Нормальный расклад. Можно сказать, история повторяется. Робинзону нужен попугай, чтобы разговаривать с ним. Это я про себя, понял? Я Робинзон тут, а ты должен базарить со мной, чтоб я разговаривать не разучился. А будешь выпендриваться - суп из тебя сварю, птенчик!

– Не пугай, Мамаев, не таких видели!
– уверенно сказал попугай.

– Ты знаешь, что я Мамаев? Ах ты скотина! Казачок... засланный!
– с изумлением, а потом и с возмущением крикнул Мамаев.
– Да я тебя прибью, тупая птица!

Он схватил палку из каркаса шалаша, метнул её в попугая. Но промахнулся, поскольку проворная птица успела передислоцироваться на ветку выше.

– Не дергайся, Мамаев, - сказал попугай.

Мария. увидев Мамаева из своего укрытия, отбрасывает палку и выбегает к нему.

– Мамаев! Это ты? А это я!..

Мамаев с изумлением смотрит на человека в пальмовых листьях, хватает свою дубину.

– Так это ты следил за мной?! И попугая подослал? Ну, жирная скотина, не обижайся!
– заорал он.

И с дубиной наперевес, бросился к Марии.

– Жирная скотина... Это он про меня?
– пробормотала Мария и упала в обморок.

Мамаев резко затормозил рядом с нею, опустил свою дубину.

– Мария? Так это ты?!
– крикнул он.
– Значит, никаких папуасов, никого? Мы с тобой вдвоем на этом острове?! Мария, это же просто замечательно!