Новые стихотворения (1891-1895)
Шрифт:
Глубокие корни
Хребтов неподвижных
И вырвемся к солнцу, —
И боги воскликнут,
Бледнея, как воры:
«Титаны! Титаны!»
И выронят кубки,
И будет ужасней
Громов Олимпийских,
И землю разрушит
И Небо — наш смех!
17 июля 1894
ЛЕДА
«Я — Леда, я — белая Леда, я — мать красоты,
Я сонные воды люблю и ночные цветы.
Каждый вечер, жена соблазненная,
Я ложусь у
В душной тьме грозовой,
Вся преступная, вся обнаженная, —
Там, где сырость, и нега, и зной,
Там, где пахнет водой и купавами,
Влажными, бледными травами,
И таинственным илом в пруду, —
Там я жду.
Вся преступная, вся обнаженная,
Изнеможденная,
В сырость теплую, в мягкие травы ложусь
И горю, и томлюсь.
В душной тьме грозовой,
Там, где пахнет водой,
Жду — и в страстном бессилии,
Я бледнее, прозрачнее сломанной лилии.
Там я жду, а в пруду только звезды блестят,
И в тиши камыши шелестят, шелестят.
Вот и крик, и шум пронзительный,
Словно плеск могучих рук:
Это — Лебедь ослепительный,
Белый Лебедь — мой супруг!
С грозной нежностью змеиною
Он, обвив меня, ласкал
Тонкой шеей лебединою, —
Влажных губ моих искал,
Крылья воду бьют,
Грозен темный пруд, —
На спине его щетиною
Перья бледные встают, —
Так он горд своей победою.
Где я, что со мной, — не ведаю;
Это — смерть, но не боюсь,
Вся бледнея,
Страстно млея,
Как в ночной грозе лилея,
Ласкам бога предаюсь.
Где я, что со мной, — не ведаю».
Все покрыто тьмой,
Только над водой —
Белый Лебедь с белой Ледою.
И вот рождается Елена,
С невинной прелестью лица,
Но вся — коварство, вся измена,
Белее, чем морская пена, —
Из лебединого яйца.
И слышен вопль Гекубы [4] в Трое
И Андромахи [5] вечный стон:
Сразились боги и герои,
И пал священный Илион. [6]
А ты, Елена, клятвы мира
И долг нарушив, — ты чиста:
Тебя прославит песнь Омира, [7]
4
Гекуба — жена царя Трои Приама и мать Гектора — отважнейшего из троянских воинов, погибшего в поединке с Ахиллом.
5
Андромаха — жена Гектора.
6
Илион — Троя.
7
Омир — Гомер.
Затем, что вся надежда мира —
Дочь белой Леды — Красота.
28 июля 1894
ГОЛУБОЕ НЕБО
Я людям чужд и мало верю
Я добродетели земной:
Иною мерой жизнь я мерю,
Иной, бесцельной красотой.
Я только верю в голубую
Недосягаемую твердь,
Всегда единую, простую
И непонятную, как смерть.
Над всем, что любит и страдает,
Дрожит, как лист в дыханье бурь,
Улыбкой вечною сияет
Неумолимая лазурь.
О, небо, дай мне быть прекрасным,
К земле сходящим с высоты,
И лучезарным, и бесстрастным,
И всеобъемлющим, как ты.
1894
ПУСТАЯ ЧАША
Отцы и деды, в играх шумных
Все истощили вы до дна,
Не берегли в пирах безумных
Вы драгоценного вина.
Но хмель прошел, слепой отваги
Потух огонь, и кубок пуст.
И вашим детям каплей влаги
Не омочить горящих уст.
Последним ароматом чаши, —
Лишь тенью тени мы живем,
И в страхе думаем о том,
Чем будут жить потомки наши.
1 августа 1894
СМЕХ
Эту заповедь в сердце своем напиши:
Больше Бога, добра и себя самого
Жизнь люби, — выше нет на земле ничего.
Смей желать. Если хочешь — иди, согреши,
Но да будет бесстрашен, как подвиг, твой грех.
В муках радостный смех сохрани до конца:
Нет ни в жизни, ни в смерти прекрасней венца,
Чем последний, бесстрастный, ликующий смех,
Смех детей и богов,
Выше зла, выше бурь,
Этот смех, как лазурь —
Выше всех облаков.
Есть одна только вечная заповедь — жить
В красоте, в красоте, несмотря ни на что,
Ужас мира поняв, как не понял никто,
Беспредельную скорбь беспредельно любить.
1894
Палланца
ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ
О, Винчи, ты во всем — единый:
Ты победил старинный плен.
Какою мудростью змеиной
Твой страшный лик запечатлен!
Уже, как мы, разнообразный,
Сомненьем дерзким ты велик,
Ты в глубочайшие соблазны
Всего, что двойственно, проник.
И у тебя во мгле иконы
С улыбкой Сфинкса смотрят вдаль
Полуязыческие жены, —
И не безгрешна их печаль:
Они и девственны и страстны;
С прозрачной бледностью чела,
Они кощунственно прекрасны:
Они познали прелесть Зла.
С блестящих плеч упали ризы,
По пояс грудь обнажена,
И златоокой Мона-Лизы