Новые стихотворения
Шрифт:
Это стихотворение, как и предыдущее, поражает зрительной пластичностью, наглядностью портрета, которыми Рильке, может быть, отчасти обязан воздействию современного французского изобразительного искусства.
Упоминание в этом и предыдущем стихотворении «дворянского» рода поэта, возможно, имеет иронический по отношению ко многим знатным поклонникам его таланта характер. Поэт принадлежал к «мещанской» (на немецкий лад — «бюргерской») семье, в самой фамилии которой было «закодировано» скорее не немецкое и не дворянское, а чешское и крестьянское происхождение. Хотя история имени Рильке не ясна, нужно иметь в виду, что по-чешски глагол «рыти» точно совпадает с древнерусским «рыти», «рыть» (ср. украинскую фамилию Рилько = Рылько). Дворянство и германизированную фамилию «кавалер фон Рюликен» всего за два года до рождения
Суть автопортрета, конечно, в стихах 7–8: «…и точный в передаче воплощенья // правдивости».
Ниже приведены также переводы стихотворения Т. Сильман и В. Летучего:
Дворянского стареющего рода неукротимость жесткая бровей. А взгляд — как у испуганных детей: в нем и смиренье есть и несвобода, но не раба, а женщины скорей. И рот как рот, все шире и точней с годами; все яснее год от года отражена в нем истины природа; и лоб в игре задумчивых теней. Во всем как бы предчувствуется связь: ибо в страданьях, в счастье, в невезенье ничто еще не знало обобщений, словно случайно где-то в отдаленье мысль о глубоком, сущем родилась. Наследный знак дворянства родового запечатлен в строении бровей. В глазах испуг и синь, как у детей, безропотность, но не раба немого — поденщика и женщины скорей. И рот как рот, большой и без затей, не льстивый и неправедное слово ему претит. Открытый лоб сурово очерчен, как у вдумчивых людей. Все осознать как сущность не рискну; она еще ни в радости не стала, ни в горе цельностью, но изначала по признакам уже предвосхищала и жизненность свою, и глубину.Датируется примерно 1 июля 1906 г. (Париж).
Хотя стихотворение имеет общий характер, оно, очевидно, навеяно образом и, возможно, конкретным портретом Карла V Габсбурга (1500—1558) — в шестнадцать лет короля Испании под именем Карлос I, а в девятнадцать — германского императора под именем Карл V.
Орден Золотого Руна— как высший рыцарский орден — был учрежден герцогом Бургундским Филиппом Добрым. Карл V был наследственным главой Ордена.
Рильке размышляет над двумя, так сказать, «государственно-бытовыми» особенностями Карла, запечатленными во многих портретах и документах. Полное легкомыслие в молодости, самоощущение частного лица, дворянского юноши, скучающего на престоле (см., напр., находящийся в Будапештском музее изобразительного искусства портрет Карла работы Баренда ван Орлея), а затем под влиянием кризиса и неудач своего царствования — сомнение в собственной пригодности, отречение от престола, жизнь в монастыре (1556–1558).
12-14 …этот народ… —здесь судейские, которые жесточе раздумывающего Карла; …до семидесяти— не совсем понятно. Быть может, рассеянно-смутному
Датируется приблизительно 1 июля 1906 г. (Париж).
Сонет тематически связан с последними стихами предыдущего стихотворения и имеет в виду помышления о страшном суде среди преследуемых массовым испанским террором граждан Нидерландов при Филиппе II (король Испании с 1556 по 1598 г.).
Написано между 11 и 19 июля 1906 г. в Париже.
Видимо, также тематика Нидерландской революции XVI в. и последующих войн в защиту ее завоеваний. Ср. в нидерландской живописи: Рембрандт. Портрет Флориса Соопа, или Знаменосец (1654). Ныне находится в Метрополитен-музеум; картина экспонировалась в Москве в 1975 г.
Написано в середине марта 1907 г. на о. Капри.
Та же тематика из нидерландской истории. Гибель в реке спасла графа фон (ван) Бредероде от турецкого плена, но ничто не могло спасти его и его семью от долгих преследований испанского наместника Нидерландов герцога Альбы (1508–1582).
Нидерландскому циклу во второй части «Новых стихотворений» соответствует цикл об общественных движениях в Германии XVI в.
Датируется серединой марта 1907 г. (Капри).
Стихотворение, вероятно, навеяно конкретной ренессансной картиной венецианской школы, но зримый образ усложнен символическим отражением в чертах женщины черт города Венеции. Та же многоплановость присуща и стихам венецианского цикла во второй части «Новых стихотворений».
Приводим перевод В. Топорова:
Солнце Венеции златит волну моих волос — блистательную явь алхимии бесплодной. О, представь мостами брови гнутые — и вплавь пустись, скользнув пугливо в глубину моих очей, которые сродни — столь властно переменчивы они — лазури Адриатики. Взгляни один лишь раз — и быть захочешь псом, которого порой, спустившись с ложа, ласкаю ненасытною рукой. Никто не в силах совладать со мной. — И юношей, надежду старых дожей, лобзает смерть моим прекрасным ртом.Датируется серединой июля 1907 г. (Париж).
Приводим перевод А. Биска:
Подобно королям — всегда покорным обычаю, — что только по утрам выходят показать себя придворным, склоненным по обеим сторонам, — там, милостью господней, одиноко, средь балюстрад, склоненных с давних пор, идет куда-то лестница: высоко, и к небу, на неведомый простор; как будто приказавши приближенным там, далеко, почтительно стоять; — и все молчат в волнении смущенном, не смея даже шлейф ее поднять.