Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)
Шрифт:
Слова воздай славу Богу в ст. 24 отнюдь не означают, что противники Иисуса настаивали, чтобы слепой возблагодарил Бога за исцеление. Это была обычная иудейская клятва, которая обязывала человека говорить правду. Иудеи были убеждены, что Иисус — грешник, поскольку Он нарушил субботу. Представление бывшего слепца об Иисусе основывалось на личном опыте (25). Ему было нечего сказать о формальной стороне дела, но он твердо знал, что прозрел. Озадаченные этим фактом иудеи перешли к расспросам о способе исцеления (26). Факты упрямы, но всегда можно попытаться придраться к деталям. В ответе бывшего слепца раздражение смешано с иронией (27). Он высказывает предположение, что их стремление услышать повторение свидетельства может проистекать только из желания стать учениками Иисуса. На его иронию фарисеи отвечают упреками. Упоминание об ученичестве наводит их на мысль провозгласить себя Моисеевыми учениками. Очевидно,
Все эти споры о сверхъестественном исцелении дают богатую пищу для размышлений. Фарисеи времен Иисуса использовали аргументы, поразительно напоминающие аргументы некоторых современных специалистов в области медицины.
Неудивительно, что реплики бывшего слепца становятся все более язвительными (30–33). С его сугубо практической точки зрения спор о происхождении Иисуса абсолютно неуместен. Тем не менее он последовательно проясняет вопрос: ему было возвращено зрение; Бог слушает не грешников, а только тех, кто творит Его волю; поскольку он убежден, что исцеление — от Бога, целитель не мог быть грешником; никогда прежде не бывало, чтобы обычный человек отверз глаза слепорожденному, следовательно, целитель — от Бога. В конце концов искушенные в богословии иудеи поняли, что от человека, рассуждающего подобным образом, они ничего не добьются, и выгнали его (34) — вероятно, отлучив от синагоги. Но перед этим они не удержались от последнего выпада, обвинив его в том, что он родился в грехах, признав тем самым слепоту от рождения, оспариваемую ими ранее. Выразить презрение к его прежнему состоянию было для них важнее, чем разделить радость исцеления.
9:35—41 Иисусово толкование духовной слепоты. Заключительная часть главы, посвященная беседе бывшего слепца с Иисусом, достигает кульминации в момент провозглашения веры. Инициатива этой встречи принадлежала Иисусу. Первым делом Он подверг испытанию веру прозревшего, и в этом усматривается связь с толкованием чудес как знамений, характерным для Евангелия от Иоанна. Но самое важное в вопросе Иисуса — использование понятия Сын Человеческий. Представление о вере в Сына Человеческого встречается и в других местах этого Евангелия (3:14,15). Какой бы смысл ни вкладывал Иоанн в это именование, бывшему слепцу оно не понятно.
Его вопрос (36), вероятно, вызван тем, что прежде он не встречался с Иисусом. Как только Иисус объяснил, что Он и есть Сын Человеческий, прозревший уверовал. Это позволяет предположить, что в его душе уже были зачатки веры. По существу, весь рассказ посвящен неуклонному росту понимания, ведущему к вере. Слова верую, Господи! не обязательно означают полное признание господства Христа. Слово Господь могло быть просто формой почтительного обращения, но в сочетании с выражением веры оно свидетельствует о более глубоком понимании природы Иисуса. Особенно ясно это становится после слов о том, что он поклонился Ему. На первый взгляд, ст. 39 противоречит 3:17. Но поскольку в 3:18 говорится о суде, его следует истолковывать скорее как неизбежное следствие пришествия Иисуса, а не главную цель. Иисус Своим служением подводил людей к критической черте. Для прозревшего слепца такой чертой стало отлучение от синагоги, завершившееся его поклонением Иисусу.
Антитезы «видящие — невидящие», «видеть — становиться слепыми» принадлежат к отличительным особенностям Евангелия от Иоанна. Понятие «зрение» используется в различных значениях. Слепой приобрел и физическое и духовное зрение. Фарисеи, обладая естественным зрением, полагают себя духовно зрячими, однако их отношение к Иисусу показывает, что в действительности они слепы. Именно в этом смысле приход Иисуса означал суд. Иоанн отмечает полное отсутствие понимания у фарисеев (40,41). Вопрос неужели и мы слепы? подчеркивает их неверие. Ответ Иисуса если бы вы были слепы истолковывают двояко. Он может означать «Если бы вы действительно осознавали свою слепоту» (духовную); будь так, они хотели бы прозреть, чего на самом деле не заметно. В этом смысле слова Иисуса то не имели бы на себе греха могли означать, что тогда они были бы открыты для понимания искупительного служения Иисуса. Такое толкование предпочтительней, чем предположение, будто Иисус имел в виду «Если бы вы действительно были слепы, то были бы безгрешны, так как были бы неспособны видеть». Иисус утверждает, что осознанная слепота преступна; в данном случае вина фарисеев состояла в неприятии Божьего посланца. Иоанн рассматривает это как важнейшую проблему, стоящую перед его читателями, в том числе и перед нами.
10:1—18 Иисус — пастырь
Образ пастыря в этой части гл. 10 является элементом аллегории, в которой различные его аспекты освещаются с религиозной точки зрения. Несмотря на сходство с притчами синоптических Евангелий, эта аллегория разработана более глубоко. Главное — не заострять внимание на деталях.
1—6 Основная тема этого фрагмента — способы различения истинных и ложных пастырей. Образ пастыря уже знаком нам по Ветхому Завету (ср.: Иер. 23; Иез. 34; Зах. 9). Здесь наиболее заметно влияние Иез. 34, где пастыри Израиля подвергаются осуждению. С образом пастыря тесно связана тема гл. 9, что подчеркивается словами истинно, истинно говорю вам в ст. 1. Негодному пастырству фарисеев (проявившемуся в их отношении к слепорожденному) противопоставляется добрый пастырь. В ближневосточных овчарнях был только один вход, который охранялся либо самим пастухом, либо сторожем. Обычно сторож хорошо знал всех пастухов, поэтому ворам и разбойникам приходилось проникать в овчарню иным способом. Нет никакой необходимости придавать образу сторожа (придверника; 3) особый символический смысл. Это всего лишь подробность, помогающая уяснить, почему доступ был открыт только пастырю. Что действительно важно, так это отношения между овцами и пастырем. Истинный пастырь не только знает своих овец, но зовет их по имени и выводит на пастбище (3,4). Ясно, что с чужаками подобные отношения невозможны (5). Но слушатели не смогли уразуметь истину, скрывающуюся в этой аллегории.
7—10 Образная система меняется, и теперь Иисус предстает в виде двери овцам (7). Ему принадлежит исключительное право даровать возможность входа. Ст. 8 может вызвать затруднения, если толковать его в том смысле, что все предшественники Иисуса суть воры и разбойники, что явно противоречит Ветхому Завету. В некоторых рукописях слова предо Мною опущены, но весьма вероятно, что в первоисточнике они присутствовали. Скорее всего, смысл этого стиха в том, что лжецами были все те, кто приходил до Иисуса и провозглашал себя «единственным путем», — намек на самозванных мессий, которыми изобиловал тот исторический период. Предыдущая глава хорошо показывает, насколько опасны были беспочвенные притязания фарисеев. В ст. 9 утверждение Иисуса повторяется в более развернутой форме. Здесь Он обещает не только спасение, но и поддержку в земной жизни. Эти великие блага определяются далее как жизнь с избытком (10). Контраст между ложным и истинным разителен. Иисус приносит жизнь; ложные пастыри приносят смерть. Полнота бытия, даруемая Иисусом, — одна из важнейших тем Евангелия от Иоанна.
11—18 Следующая пара противоположностей — добрый пастырь и наемник. Основное свойство пастыря — готовность пожертвовать собой ради овец. Пообещав другим жизнь с избытком, Иисус отказывается от Своей. Казалось бы, это подвергает овец опасности, но Иисус раздвигает границы метафоры, открывая глубокую религиозную истину. Он заостряет внимание на добровольном самопожертвовании, которое будет благом для овец (11). Смерть пастыря рассматривается как поступок во благо другим. Различие в поведении пастыря и наемника, который оставляет овец и бежит (12), красноречиво свидетельствует о природе жертвы Иисуса. Нерадивость наемника отмечена особо (13). Ст. 14—18 представляют своеобразный комментарий к утверждению в ст. 11. Он начинается с указания на взаимное знание пастыря и овец — знание, подобное взаимному знанию Отца и Сына (14,15). Более близкие отношения невозможны. Поэтому образ наемника окончательно изгоняется из аллегории. На близость между пастырем и овцами указывали и ст. 3—5.
В ст. 16 появляется новая тема, связанная с понятием «другие овцы» (не сего двора). Другие овцы, о которых говорит здесь Иисус, — это, вероятно, язычники. Однако, несмотря на то что существуют разные овцы, есть только одно стадо, равно как и один–единственный Пастырь. Это свидетельствует о многообразии, присущем Божьему народу, и в то же время — о его подлинном единстве во Христе. Любовь Отца основана на жертве Сына (17), но она не зависит от этого поступка Сына, а скорее проявляется через него. Из заключительной фразы ст. 17 следует, что жертва не рассматривалась как самоцель. Победным исходом мыслилось воскресение. Этим подчеркивается добровольный характер самопожертвования и власть, принадлежащая Иисусу.
10:19—21 Результаты проповеди
Вероятно, использованное здесь слово иудеи относится не только к толпе, но и к религиозным лидерам. Примеры подобного разделения мнений можно обнаружить в 7:43 и 9:16. Мы снова сталкиваемся с обвинением Иисуса в одержимости бесами, похожим на обвинения в 7:20 и 8:48. В то время считалось, что безумие тесно связано с одержимостью бесами. Но некоторые увидели в исцелении слепорожденного и в мудрости Иисусова учения опровержение этой теории.