Новый дневник грабителя
Шрифт:
— Нет, это вообще законно? — возмущается Олли, после того как старуха безошибочно определяет «белую ворону».
— Ей-богу, некоторым не угодишь, — вздыхает Атуэлл, гадая, что опять сделал не так.
— Что значит «некоторым»? — опять начинает Олли.
Атуэлл не выдерживает, отдает Беннету ключи и велит отвести Олли обратно в камеру.
— Тогда начнем с Бекса, хорошо, Чарли? — говорит Соболь.
— О’кей, дайте только минутку, — отвечает мой адвокат и несется через весь участок в вестибюль. — Мэл, хорошо, что ты здесь, — радостно улыбается он, завидев свою секретаршу, которая томится в ожидании вместе с Белиндой. — Всего один вопрос: вчера ночью Бекс был с тобой?
Мэл мнется с ответом, поэтому Чарли приходит ей на выручку:
— Ладно, перефразируем: ты готова сказать, что вчера ночью Бекс был с тобой?
Этот вопрос нравится Мэл больше, она подтверждает, что именно это и намерена говорить.
— А Олли? — Чарли переводит взгляд на Белинду.
— Да, — осторожно отвечает та.
— Так я и предполагал, — сияет улыбкой наш адвокат и удаляется обратно в помещение для допросов.
— Чарли, подождите! На сколько они влетели-то? — жалобно окликает его Мэл.
— Да ни насколько, я же их на бесплатную юридическую помощь оформил, так что в бумажник лезть не придется, — заверяет ее Чарли, прежде чем исчезнуть.
— Знаешь, я буду ужасно рада, когда он наконец расплатится за этот чертов бассейн, — хмурит брови Мэл.
Глава 4
Сюжет закручивается
Через десять минут мы с Чарли сидим в комнате для допросов напротив Соболя и Беннета. Все формальности соблюдены, права еще раз зачитаны, поэтому мы сразу переходим к сути и занимаем соответствующие позиции.
— Повторяю, я был со своей девушкой. Если не верите, спросите у нее, она подтвердит, — говорю я диктофону.
— Несомненно, подтвердит, — недовольно морщится Соболь.
— А почему нет, если это правда?
Соболь меняет тему и выкладывает свой первый козырь:
— Свидетельница опознала вас как человека, совершившего незаконное вторжение.
— Сержант, обещайте, что это дело пойдет в суд. Очень хочется посмотреть, как ваша свидетельница будет давать показания, — усмехается Чарли. — Если сможет, конечно.
— Не надо недооценивать ее лишь в силу преклонного возраста, — предупреждает Соболь.
— Не буду, если она сумеет убедить присяжных, — с улыбкой обещает Чарли.
— Признайте, у вас против меня ничего нет, — говорю я Соболю. — Прокуратура выбросит мое дело в мусорную корзину быстрее, чем бывшая миссис Хейнс метнула за дверь ваши манатки.
В глазах Соболя вспыхивает настоящая ненависть, и это хорошо. Если знаешь слабые места того или иного представителя закона, достаточно как следует разозлить его, и он наговорит на диктофон много всяких интересных вещей, о которых потом ой как пожалеет, если расшифровку аудиозаписи зачитают перед судом. Ничего личного, просто один из элементов игры. Однако Соболь пока не клюет. В рукаве у него припрятано еще несколько карт, и, прежде чем сдаться, он, как обычно, блефует: дескать, он-то знает, что это сделал я, но, бла-бла-бла, чистосердечное признание смягчит мою участь.
— Это сделал я? — риторически восклицаю я, качая головой и цокая языком. — Дай вам волю, так вы все преступления в этом городе спишете на меня! Кстати, прошлой ночью кто-то разрисовал крышу многоэтажного паркинга, может, видели? Написал краской из баллончика «С днем рождения, крутой парень!». По-вашему, это тоже я?
— Нет, автора надписи мы уже задержали, — гладит себя по головке Соболь.
— Зачем столько трудов? Не проще ли было повесить на меня?
Соболь достает из-за спины и кладет передо мной пустой прозрачный пакет, в который обычно кладут улики с места преступления.
— Мы нашли это в твоем фургоне, — сообщает он.
Я подношу пакет к свету, чтобы убедиться, что он действительно пуст.
— Вот видите, мы опять возвращаемся к тому, что у вас против меня ничего нет.
— Внутри лежит целлофановая упаковка. Точно такая, как на каждой из двадцати кожаных курток, что были похищены в результате ограбления, — делится информацией Соболь.
— Бог ты мой, я и не знал, что доказательства столь веские! Мамаша старухи Марпл и два пустых пакета, — расплываюсь в улыбке я. — Всё, признаю вину.
— Сержант, давайте лучше закончим сейчас, пока вы окончательно не похоронили собственные мечты о продвижении по службе, — предлагает мой адвокат.
— Не спеши, Чарли, у меня в запасе еще один туз, — говорит Соболь.
— Что ж, я морально готов, — усмехается Чарли.
— Куртки были частью более крупной партии товара, похищенного ранее в результате вооруженного нападения на грузовик. Фуру ограбили известные рецидивисты, двое братьев-турок.
Соболь выкладывает на стол тюремные фотографии, на которых изображены два злобных качка с бычьими шеями. Я узнаю эти рожи и чувствую, как от страха у меня поджимает мочевой пузырь. Соболь замечает мою реакцию, его ухмылка становится еще шире.
— Разве ты не знал, кому принадлежит магазин, Бекс? Ограбление, совершенное прошлой ночью, вывело нас прямо на них, что позволило санкционировать несколько арестов. На самом деле мы взяли почти половину клана. По-моему, они немножко сердятся на тебя… — Соболь вдруг поправляется: — То есть на того, кто их подставил.
Чарли начинает беспокойно ерзать на стуле — плохой знак.
— И что же вы предлагаете, сержант?
— Все просто: Бекс берет на себя взлом и проникновение и получает свой небольшой срок. В противном случае я усажу его на скамью подсудимых вместе с Гассанами, а ему этого совсем не хочется, правда, Бекс? — Раскрыв свои планы, Соболь выключает диктофон. — Допрос закончен.
Мы с Чарли в растерянности. Соболь прерывает затянувшуюся паузу:
— Ну, теперь скажите, что у меня ничего нет.