Новый Год с тобой
Шрифт:
Я утратила дар речи и могла лишь смотреть широко распахнутыми глазами на парня. Серьезно?! Вот так запросто? И кто ему сказал, что я на работе?
— Я забронировал столик в ресторане, и поехал за тобой в кафе, поэтому и попросил Толю предупредить Марию Цветкову о том, что в общежитие ты не вернешься, так как к тому времени, как бы закончился наш ужин, возвращаться не имело смысла, тебя бы не пустили.
— Ты был уверен, что я не откажусь?
— Нет, — мне широко улыбнулись. — Но я надеялся уговорить тебя. И подстраховался
— И где, по-твоему, я должна была ночевать в случае нашего ужина в ресторане? — я разозлилась. Выходит, меня все-таки пытались красиво развести на постель.
— У меня, — не стал отнекиваться Бронислав. — Однако я бы не перешел черты. Я всегда честен с женщинами, Инна. И ты не из тех девушек, которые готовы заняться сексом без обязательств.
Тут не поспоришь. Я действительно не из таких, что не значит, что я легко возьму и поверю в безумную симпатию парня ко мне.
— Вижу, моя прямолинейность тебя пугает, — Разум усмехнулся. — Привыкай, Ватка, я всегда говорю то, что думаю. И всегда отвечаю за свои слова.
— Привыкай? — шепчу неверными губами.
От того, как он произнес мое прозвище, по телу побежали мурашки. Я бы, наверное, все отдала, чтобы услышать те же нотки в его голосе, то же дыхание, с каким он нежно протянул «Ватка».
— Я буду добиваться взаимности.
Я ахаю и вытаращиваюсь на парня.
Эти слова поражают меня в сердце. Словно бы он спустил курок, и пуля застряла в моих ребрах. Иначе почему они сейчас заныли?
А может я просто еще сплю? Я тряхнула головой, словно желала прогнать растревоженные признанием парня мысли.
Так вообще бывает?
Но ничего ответить не успела. На кухню прошествовал Котя и тоненьким мяуканьем дал знать, что тоже не прочь подкрепиться.
— Кушай, Инна, пожалуйста, — поднимаясь из-за стола, произнес Бронислав. Произнес таким тоном, что я машинально ухватилась за вилку и отправила кусочек омлета в рот. И лишь спустя минуту опомнилась.
Я следила за тем, как парень поднимает миску с пола. Быстрыми, уверенными движениями насыпает в нее корм, гладит по спине кота и ставит тарелку на пол. Только после этого возвращается за стол. Невозмутимый, абсолютно спокойный, словно бы не он только что чуть ли не в любви признавался.
Внутри меня бушуют ураганы, я не знаю, что говорить, не знаю, что думать. В голове вязкая каша… Я ем и отвожу глаза каждый раз, когда Бронислав пытается поймать мой взгляд.
Мысленно, как молитву повторяю, чтобы он хранил молчание. Потому что Ватка не железная, потому что от таких признаний, даже у крепкого орешка появится трещина. А верить его словам нельзя. Никак нельзя.
Ведь он — парень из знаменитой четверки. Такие как Разум о таких как Ватка совсем не думают. И тем более любить не могут, а на меньшее я не соглашусь.
Боже, о чем я опять думаю?
— Я… — выдыхаю, поднимаясь, чтобы убрать пустую тарелку. Но Бронислав встает и забирает посуду. Ловко ставит в раковину и поворачивается ко мне.
— Что ты, Инна? — спрашивает серьезно и немного устало.
Я с запозданием вспоминаю, что он в отличие от меня, совершенно не спал, да еще мотался по городу. Мне вновь становится стыдно.
— Спасибо за чудесный завтрак, за все спасибо, — шепчу я, не в силах перестать краснеть и смущаться. — Правда, большое спасибо! Если бы не ты... Но мне уже пора.
— А как же чай с блинчиками? — лукаво выгибает брови Разум и ставит передо мной пиалу с малиной.
Насыщенный ягодный аромат щекочет ноздри, заставляя давиться слюной. Свежая малина… И я неосознанно тяну к ней руки. Жадно выбираю самую крупную ягодку и с наслаждением отправляю ее в рот. Жмурюсь от удовольствия и машинально тянусь за еще одной… Я всегда любила малину. Мама даже в шутку называла меня медведем. Потому что малина и мед — моя страсть.
— Буду знать, — серьезно заявляет Бронислав, а я в изумлении раскрываю глаза.
— Что знать?
— Малина и мед — твоя страсть. — Послушно повторяет парень, мне же хочется провалиться под землю. Когда я стала разговаривать вслух, да еще с набитым ягодами ртом?
Но не это заставляет меня замереть и практически не дышать. Нарочито расслабленная поза парня обманчива. Он напряжен и так смотрит на мои пальцы и губы, что меня бросает в жар, а низ живота сладко тянет.
Я сглатываю и опускаю веки. Это все слишком. Такой Разум — слишком. Он будто весь сияет каким-то внутренним светом, манким, страстным, порочным. Я ощущаю себя мотыльком, который вот-вот не выдержит и полетит на это пламя.
Мне кажется, будто воздух вокруг меня уплотнился, атмосфера накалилась, не отпуская, а все больше засасывая в свои сети. Я не мотылек, я глупая муха в паутине, которая сейчас позволяет себе мечтать о поцелуе прекрасного принца.
Взрослей же, Ватка!
— Блинчики стынут, — говорит Разум и пододвигает мне тарелку с уже скрученными блинами и муссом.
Наваждение схлынуло. Я даже успеваю уверить себя, что мне все пригрезилось.
— Спасибо, — я и не думаю отказываться.
Какая уже разница? Омлет съела, малину почти всю уничтожила, вот только блинчики остались.
Ароматный кофе щекочет ноздри. Я жадно вдыхаю запах и делаю медленный глоток.
Мне больше ни о чем не хочется спрашивать Бронислава. Хватит уже того, что я видела и слышала. Я не знаю, чего на самом деле этот парень хочет от меня. Пусть он трижды хороший и отзывчивый, а мне действительно хочется верить, что Разум влюбился в меня с первого взгляда, но я в такие сказки давно не верю. Поэтому, спасибо большое за ночлег, за спасение кота и помощь его хозяйке, а мне пора бежать.
Примерно в таком ключе я и высказываюсь, когда доедаю последний блин в моей тарелке и допиваю кофе.