"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Голенкин непонимающе уточнил:
– Так там же фортификационные работы велись еще с Русско-японской, там мощная крепость, а последние годы стройка там идет беспрерывно. Какая же передо мной ставится задача?
– Всё просто, Фёдор Ильич. Как выражается государь, концепция изменилась. Речь более не идёт о прикрытии лишь самого Владивостока и острова Русский. У нашего благословенного императора большие планы именно на Большой Владивосток и на гибкое использование незамерзающих портов, вроде того же Зарубино и Находки. Планируется гнать через Большой Владивосток просто-таки огромное количество грузов.
– Куда?
– И куда, и откуда. Но это уже не нашего ума дело, там… – фон Шварц ткнул куда-то в небо, хватает светлых голов, и уверен, они обойдутся в вопросе организации
Глава 2
Красная заря
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 15 февраля 1921 года
Кровавое злое солнце поднималось над горизонтом, сверкая огненными сполохами на поверхности моря.
Мы, обнявшись, стояли у окна, глядя на эту фантасмагорию. Точнее я обнимал свою женщину, вдыхая аромат её волос, а она вся отдалась моим объятьям.
– Видимо ветер и мороз усилятся.
Маша кивнула, поёжившись.
– Как думаешь, война всё-таки будет?
Мне очень не хотелось говорить на эту тему, но вопрос задан.
– Будет. Почти неизбежно.
– Неизбежно? Или что-то можно сделать?
Пожимаю плечами.
– Мы на дипломатическом уровне делаем всё возможное. Но сама понимаешь, они не могут не видеть усиленную переброску наших войск и припасов на Дальний Восток. Ускоренное строительство и расширение железных дорог. Аэродромы. Подготовка к расселению миллионов переселенцев в Приморье и в Маньчжурию. Всё это они видят. В связи с этим среди элит в Токио идет усиленное брожение, и один Бог знает, что у них там в голове. Может произойти всё что угодно. Наша разведка, конечно, не дремлет, но…
Нет, войны я не хочу. Решительно. Я её очень-очень не хочу, но насколко могу сильно к ней готовлюсь. Пока мы демонстрируем японцам оборонительный характер наших приготовлений. Укрепрайоны, крепости, форты. Но и развертывания наших наступательных сил мы скрыть никак не можем. Бронетехника, бронепоезда, артиллерия, авиация. Да, преимущество в технике на нашей стороне. Одних дальнебомбардировочных дивизий там целых три, не считая всего остального. При том, что у японцев толком авиации-то и нет. Значит, небо, безусловно, за нами. Но ведь море, конечно, останется за ними, а значит, что подвоз на континент войск и прочего снабжения они смогут осуществлять беспрепятственно, опасаясь лишь нашей авиации, радиус действия которой весьма ограничен. Дух японцев очень высок, а плечо поставок ничтожно. В Токио это прекрасно понимают и могут рискнуть, пока мы не усилились настолько, чтобы… Британцы их поддержат, да и американцы частным образом. А нам придется всё требуемое возить по одноколейной дороге Транссиба за многие тысячи километров из Европы. Мне за последний год не раз приходилось общаться с Хирохито. Они действительно полны решимости воевать. Наше усиленное продвижение на Дальний Восток их определённо пугает, они понимают, что с каждым днем наши позиции там усиливаются. Плюс Маньчжурия опять же. А это значит, что там всё громче звучат голоса «сухопутной партии», призывающей, пока не поздно, нанести России решительное поражение и продиктовать нам новые условия мирного договора, жестко ограничив наше присутствие в регионе и наше развитие там. Понятно, что сейчас мы готовы к войне куда больше, чем семнадцать лет назад, но…
Я внутренне грустно усмехнулся. Я уже настолько освоился в этом времени, что фраза «семнадцать лет назад» у меня возникла совершенно автоматически. И не имеет значения, что в реальности я здесь всего лишь четыре года.
Словно прочитав мои мысли, императрица возразила:
– Но ведь преимущество сил на нашей стороне. Чего ты опасаешься и почему так напряжён?
Тру бровь.
– Да, в целом, на первый взгляд, преимущество на нашей стороне. Но война там мне в ближайшие несколько лет не нужна. Совершенно не нужна. Ближайшие два года будут очень трудными для нас. Засуха приведёт, да и уже приводит, к общественному напряжению в Центральной России, Малороссии, Поволжье и на территориях Южного Приуралья. Впереди проблемы с урожаем и всё с этим связанное. А если ещё и война? Ладно, если быстрая и победоносная, но на быструю войну с Японией я рассчитывать не могу. Да и вообще, война, в период потрясений внутри страны, мне совершенно не нужна. Может полыхнуть так, что мало не покажется.
Маша помолчала, глядя на восходящее красное солнце.
– Ты видишь признаки волнений и возможной революции?
Хмуро поглаживаю усы.
– Волнения, радость моя, возможны всегда и по любому поводу. В моём будущем всякие майданы случались по поводам совершенно ничтожным и пустяковым. Были бы деньги у организаторов. И отсутствие твердой воли и решимости у власти.
Императрица кивнула.
– Да, я помню, ты рассказывал. Но твоя же власть сейчас практически абсолютна. Революционные и прочие антигосударственные структуры ты извёл или взял под контроль. Вряд ли эти марионеточные клоуны из Госдумы пойдут против твоей воли. Ты популярен в народе и, что важно, в армии. Чего ты опасаешься?
Морщусь.
– Я не так чтобы опасаюсь, но это лишняя помеха. Безусловно, мои спецслужбы отслеживают ситуацию и либо берут под контроль организаторов, либо отправляют их отдыхать на «тринадцатые хлеба». Но полыхнуть может и стихийно. Новые Разины и Пугачёвы мне будут сейчас очень некстати. Война на двух фронтах, на внешнем и на внутреннем, чревата самыми неприятными последствиями для государства. И внутри власть покажется неустойчивой, да и внешним игрокам это будет сигнал активизировать подрывную деятельность. Неслучайно в России всякого рода революции и прочие мятежи происходили именно в период неустойчивости центральной власти. Стрелецкий бунт, выступление декабристов, так называемая «Первая русская революция» возникли не вдруг. Россия только-только начала набирать силу в противостоянии с Японией, а тут – бац! – революция. Про февральские и октябрьские революции я уж молчу. Да, две последние мне удалось местами предотвратить, а местами купировать. Да, я как-то с грехом пополам вывернулся из кризиса земельного передела, но… Половина европейской части Империи сейчас столкнется с засухой. Наши меры облегчат ситуацию, и я надеюсь, голода в полной мере не случится, однако общество будет в большом напряжении. Наша Империя на три четверти состоит из крестьян. Окраины Империи неустойчивы. Туркестан. Ромея. Финляндия. Галиция та же, будь она неладна, зараза. А тут война еще. Так что, да, я несколько напряжен.
– Но твой ведь граф Суворин держит общественное мнение под контролем?
Пожимаю плечами.
– В городах, особенно столицах, да. То есть основные точки возникновения возможных революций мы контролируем. Но беда в том, что деревня газет не читает, несмотря на все старания Суворина. Все наши пропагандистские потуги уходят на самокрутки. Да, наши рассказы о «Ромее Обетованной», «Волшебном Туркестане», «Золотой Сибири» и прочем Дальнем Востоке находят своего потребителя. Да и в крупных промышленных центрах требуется всё больше рабочих рук, но крестьяне крайне консервативны, а слом привычного уклада в деревне самым решительным образом пошатнул их устои.
Маша хмыкнула.
– Ты же сам всегда мне говорил, что революции случаются в столицах, а деревня может дать только бунт, который можно подавить войсками.
Грустно киваю.
– Да, в теории это так. Но война почти всегда становится катализатором какого-то напряжения в обществе. Сначала да, патриотический подъем, но затем наступает усталость. Очень сомневаюсь, что война с Японией станет легкой и быстрой прогулкой. А тут ещё и засуха, грядущие продовольственные карточки, пылающее солнце и прочие прелести. Если уж в провинции полыхнет, то мало не покажется. Ты сама знаешь, какое напряжение в деревне после земельного передела, ведь довольны далеко не все. Мягко говоря. Да, Фронтовое Братство вроде бы держит ситуацию на местах под контролем, но засуха обострит все противоречия. Конечно, мы, так или иначе, подавим любое выступление, но…