Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая
Шрифт:
Более или менее внятную оценку происходящего можно было найти лишь на сайтах информационных агентств, базировавшихся в странах Содружества наций. На одном из них я прочитал обзорную аналитическую статью какого-то безымянного блоггера, скрывающегося под ником «Prometheus». Судя по всему, Prometheus был хорошо информирован и искушен в военном деле (во всяком случае, считал так).
36 часов войны: итоги
Итак, прошли сутки с половиной. Для современного боя это очень много. Эти часы можно назвать если не решающими во всей войне, то, во всяком случае, довольно показательными, и на основании них можно сделать определенные выводы. Давайте попробуем так и сделать.
Северное
Румынская группировка войск Альянса, основу которой составляет 5-тысячный контингент хорошо обученных Сил самообороны Олтеницы во главе с бывшим офицером НАТО Трояном Думитреску, избрала политически непопулярную, но тактически верную тактику — маневренная война. Вместо того чтобы удерживать каждую пядь земли, мобильные противотанковые группы Альянса встретили бронированный кулак Ильина серией хитроумных засад, быстрых отходов и внезапных контратак. СОО ни разу не приняли открытого боя — мелкие мобильные группы трепали югославов и удирали, тем самым избегая больших потерь. Думитреску поставил целью нанести противнику как можно б`oльшие потери в технике — и это ему удалось. Но у его тактики есть и обратная сторона. Был сдан без боя ряд крупных «зеленых зон», включая 100-тысячную Олтеницу. Об эвакуации из таких крупных городов не могло быть и речи — так что большая часть населения осталась на оккупированных территориях. И это, конечно, сильный политический удар по Альянсу. О скольких бы подбитых единицах вражеской техники не отрапортовал Думитреску — в глазах общественности сдача многочисленных территорий будет рассматриваться как стратегическое поражение.
Бомбардировщикам ЮНР с большими потерями удалось вывести из строя авиабазу в Тасаре, однако лишь после того, как половина базировавшихся там ударных БПЛА поднялись в воздух. По расчетам командования Альянса эти беспилотники должны были нанести чудовищный урон бронетехнике и живой силе противника. Но эти расчеты оказались нарушены наличием у Ильина мобильных радиолокационных станций нового поколения российско-китайского производства. С их помощью мобильные ЗРК сбили большинство беспилотников раньше, чем тем удалось нанести серьезный урон бронетехнике. Похожая судьба ждала и ударные вертолеты Альянса.
Тем не менее югославы все-таки понесли б`oльшие потери, чем рассчитывали. Их лучшие части оказались обескровлены и растянуты, снабжение топливом и боеприпасами нарушено, в тылах осталось множество очагов сопротивления. В такой ситуации наступление на северном направлении вряд ли может быть продолжено.
Однако вызывает сомнения и возможность контрнаступления сил Альянса. Войска, принявшие на себя основной удар Ильина, отступают к местам перегруппировки на территории Венгрии и восточной Австрии. Им могут понадобиться недели, чтобы восстановить боеспособность. А резервы, достаточные для отвоевания потерянных территорий, у Альянса сейчас вряд ли найдутся. Особенно с учетом готовности многих центральноевропейских общин к сепаратному миру с ЮНР. Полностью укомплектованные 2-ая и 3-ая аэромобильные бригады ЦЕА, базирующиеся в районе Триеста, вряд ли пойдут в бой — Пирелли со свойственной ему осторожностью оставит ее прикрывать Турин.
Южное направление. Здесь Ильин решил повторить успех Бургасской операции 75-го с высадкой десантных войск глубоко в тылу врага. Эту тактику нельзя назвать удачной уже по той лишь причине, что десантные войска понесли большие потери от зениток Альянса еще в воздухе. Сильная 15-тысячная группировка войск Альянса в районе Тервела попала в тактическое окружение, однако едва ли у ЮНР хватит сил для завершения ее разгрома. По непроверенной информации, ударной подводной лодке Альянса удалось серьезно повредить тяжелый вертолетоносец «Илья Муромец», который играл важную роль в обеспечении десантной операции. Однако официальные источники в ЮНР эту информацию отрицают.
Общий итог первого этапа операции — переменный успех.
Знаю, почему, но мне было неприятно читать этот обзор. Он был написан, должно быть, каким-то толстяком, умостившим задницу в мягком кресле где-нибудь в теплой уютной квартире в Окленде или Сиднее. Миллионы таких же, как он, сытых обывателей, читают такие вот статьи и передают их из уст в уста за обедом или чашечкой кофе, ничуть не задумываясь о том, что стоит за стройными рядами ладных слов.
«Операция». «Наступление». «Потери». «Переменный успех».
Эти слова звучат так, будто речь идет о компьютерной игре или о шахматной партии. Чьи-то холеные пальцы аккуратно берут пешку и снимают ее с доски. Юниты исчезают с карты. В верхнем правом углу экрана игрок безучастно следит за статистикой, думаю, не начать ли ему с последнего сохранения, или, может, пора пойти помочиться.
Могут ли они представить себе, каково это — пережить это? Чувствовать, как дрожит под ногами земля. Видеть отражение пламени в испуганных глазах матери. Сидеть, съежившись, в углу большого шумного зала, обхватив руками рюкзак со всеми своими пожитками, среди чужих людей, и слушать в ухе монотонный голос компьютера, сообщающий, что ни один абонент больше не может принять твой звонок.
«Стоит ждать больших потерь среди гражданских», — прагматично написал Prometheus. Будь он проклят.
Народу в аэропорту прибывало. На смену тем, кого война здесь застала случайно, пришли те, кого война сюда пригнала. Первые были целеустремленные, деловые, аккуратно одетые и с небольшими чемоданчиками. Вторые — мрачные, изможденные, увешанные здоровенными сумками, сиротливо озирающиеся по сторонам. Их было очень много.
В первые дни аэропорт Сент-Этьена без каких-либо ограничений принимал самолеты с людьми, эвакуированными из зоны боевых действий. В результате терминал А, рассчитанный на одновременное нахождение в нем не более чем пяти тысяч пассажиров, наполнился втрое большим количеством беженцев, у многих из которых, как и у меня, не было билетов ни на какой другой рейс.
Пришлось позабыть о том, как в первую ночь я вольготно разлегся на трех сиденьях — даже за одно сиденье в зале ожидания теперь могла разыграться самая настоящая потасовка. Люди сидели и лежали прямо на полу, на сумках и покрывалах. Тут и там раздавались чьи-то истеричные всхлипывания, детский плач, шумные ссоры и толкотня. Люди доставали из сумок захваченное на скорую руку из дому съестное.
Администрация аэропорта поначалу мужественно пыталась сохранить радушие. В первый день по терминалу даже ходили мило улыбающиеся сотрудницы в сине-золотой униформе, предлагая всем желающим бесплатную чистую воду в пластиковых бутылках, чай из термосов и теплые пледы. Из динамиков на стенах постоянно доносились доброжелательные обращения, записанные живым человеческим голосом, преисполненным сочувствия и желания помочь.