Новый мир. Книга 5. Возмездие
Шрифт:
— Это был просто кошмар, Дима, — успокаивающе прошептала мама.
Я отрицательно покачал головой.
— Знаете, я всегда хотел, чтобы было так, — произнес я. — Каждый раз, когда видел ту фотографию у нас на кухне. Тот уютный домик рядом с вишневым садом. Я все время смотрел на него и думал: почему мы не можем оказаться там? А потом… когда судьба нас разлучила… мне просто хотелось, чтобы мы просто оказались вместе. Втроем. Необязательно там, в этом райском саду. Где угодно. Хоть на пустошах, на какой-нибудь свалке. Хоть в трущобах. Не важно где, лишь бы с вами.
— Но ведь мы здесь. Вместе, — улыбнулась мама.
— Нет, — грустно покачал головой я, с сожалением посмотрев на лица родителей. — Мне бы так хотелось этого! Но это не так. И я не могу остаться здесь.
— Конечно же, можешь, сынок! — запротестовала мама, улыбнувшись с легкой тревогой и положив свою теплую ладонь на мою. — Это же наш дом.
— Я бы очень хотел остаться здесь, с вами, — прошептал я, закусив губу, крепче сжав мамину ладонь, и протянув вторую руку навстречу папиной. — Вы даже не представляете себе, как.
— Но ведь ты здесь, — напомнил отец, с некоторым удивлением, но беря меня за руку. — Мы с тобой сегодня собирались поплыть порыбачить, разве нет? А вечером приготовим все, что наловим, на гриле.
— Да, — улыбнулась мама. — Соседей позовем.
— Я не могу, — с горечью прошептал я, еще крепче сжимая их ладони. — Я так долго мечтал об этом. Так желал этого. Вы даже не представляете себе. Но теперь… теперь меня ждут в другом месте.
— Кто тебя ждет? — удивился папа.
— Моя семья.
— Но ведь это мы — твоя семья.
За окном я вдруг услышал далекий девичий смех. Мягко разжав ладони родителей, я встал из-за стола и подошел к окну. В просвете между густой листвой я увидел, как ветер колышет белое платьице девочки, которая бежит босиком по траве, пытаясь догнать бабочку. Ее волосы были черными. Как у матери.
— Вы — навсегда в моем сердце, — прошептал я с грустью, обращаясь к родителям. — Но вы теперь здесь. А я — все еще там. Я не могу оставить тех, кого я люблю. Я должен вернуться к своей Лори. Должен увидеть свою дочь.
Обернувшись к ним со слезами на глазах, я спросил:
— Вы понимаете?
Некоторое время мама с папой переглядывались — с тревогой и грустью.
— Конечно же, мы понимаем, — прошептал наконец папа, взяв мамину руку в свою. — Иди, сынок.
Залитого солнцем сада больше не было — была тьма. А за ней — свет.
— … ты обязательно увидишь ее, Дима. Обязательно, — донесся до меня тихий шепот Лори.
Я ощутил живое тепло маленькой руки, которая сжимала мою шероховатую, мозолистую ладонь. Легкости и свежести больше не было — лишь противная горечь во рту, сухость на губах, тяжесть в голове, пустота в желудке, боль, ломота и слабость во всем теле. Полный спектр болезненно-тягостных, но в то же время прекрасных ощущений человеческой жизни.
— Любимая, — хриплым спросонья голосом прошептал я, пытаясь сфокусировать расплывающийся взгляд на лице, которое виднелось надо мной.
Миг спустя я уже ощущал ее совсем рядом. Ее волосы пощекотали мою щеку, я вдохнул их свежий аромат. Слеза, прокатившись
— Больше не оставляй меня. Никогда, — прошептала Лаура, прижимаясь ко мне крепче.
Я закрыл глаза и, не сдержав слез, покрепче прижался щекой к самому дорогому мне человеку на этой планете.
— Лори, — прошептал я. — Где мы?
— Мы в частной больнице, в Турине. Прошу, не расспрашивай ни о чем. Не сейчас. Не раньше, чем тебя осмотрит врач. Договорились?
— Добро. Мне сильно досталось?
— Уж не так сильно, как перед первой нашей встречей, — услышал я невдалеке знакомый бодрый голос доктора Перельмана. — Мисс Фламини, могу я попросить вас на часок доверить пациента нам с доктором Слэшем?
— Доктор, я не для того искала по всему свету людей, которые однажды вернули Димитриса с того света, чтобы стоять у них над душой и учить их, как работать, — ответила Лаура с улыбкой, за которой, впрочем, все еще слышалась тревога по поводу моего состояния. — Прошу, верните мне моего будущего мужа и отца моей дочери — настолько целым, насколько это возможно.
— Можете не беспокоиться, — белозубо улыбнулся Слэш.
Процедуры, которые мне предстояло пройти (и придется проходить еще очень часто в грядущие дни) даже мазохист вряд ли назвал бы приятным. Вот уже второй раз в жизни я ощутил себя беспомощным куском мяса. Но я перенес все это стоически, насколько это возможно, позволив медицинским роботизированным машинам вместе с их операторами вертеть, мять и сканировать мое истерзанное тело так, как им заблагорассудиться.
— Насколько все плохо? — спросил я полчаса спустя, когда Слэш помог мне перелезть с кушетки на колесиках обратно на койку.
— Ты упорно работал над тем, чтобы добить свое подорванное войной здоровье, Димитрис, — ответил Перельман. — Но задача оказалась не из простых. Такого уникального здоровья я за всю свою карьеру так и не встречал.
— Трем сломанным ребрам потребуется время и покой, чтобы срастись, — начал перечислять мои новые «достижения» Слэш. — Один из позвоночных дисков, пострадавших еще перед первой нашей встречей, вновь сместился. Мы поставили его на место, но потребуется длительная терапия, прежде чем полная подвижность будет восстановлена. До тех пор — постельный режим и покой…
— Давай уже к делу. Что с ногой?
— Ниже колена от твоей левой ноги мало что осталось, Димитрис, — спокойно поведал Перельман.
Я принял новость стоически. Просто кивнул.
— Мы сделали все, что могли, для спасения всех живых тканей. Но заряд плазмы испепелил слишком значительную часть костей и мышц, чтобы конечность могла функционировать. Мне жаль.
— Не вешай нос, дружище, — вставил Слэш. — На дворе без 5 минут XXII век. Современный роботизированный протез заменит тебе нижнюю часть левой ноги так же хорошо, как искусственная коленная чашечка заменила твою настоящую в правой ноге. Знаешь, какая сейчас техника? Ты еще марафон с ней сможешь пробежать.