Новый мир. Трансформация
Шрифт:
— Детей?
— У Балдассаро была старшая сестра, её звали Ананкиэта. Она пропала три года назад, когда отправилась в экспедицию на юг. Крылатые искали их корабль сутки напролёт, но, увы, не нашли.
— Грустная история. Мы можем позавтракать?
Пока Фредерике вызывал служанку и отдавал распоряжения насчёт завтрака, я размышляла, стоит ли рассказывать об истинных намерения Балдассаро и его отца.
— Балдассаро не говорил тебе, зачем вообще пошёл за Доменике? — Голос Фредерике был бесстрастен, словно сейчас мы обсуждали не нежно любимого племянника, убитого мной этой ночью, а некую ординарную историческую личность.
— Мы… — я замялась. Я всё ещё помнила о том, что именно Фредерике Моста подарил мне пару прекрасных дней на плоту и встречу с Марио Тьеполо. Он долго был моим врагом наравне с Доменике. Но… «вместе с настоящим пониманием, позволяющим победить врага, приходит любовь к нему». [1]Я начала понимать дожа с его страхами и любовью к Венеции и постепенно прониклась не любовью, конечно, но чем-то очень похожим на жалость.
— Что?
— Мы не так часто разговаривали, Фредерике. Точнее, нам не так уж часто хотелось разговаривать. И, честно говоря, мне было совершенно не важно, почему он добровольно пошёл за Доменике. Понимаешь?
— Ты любила его?
Какой-то странный разговор с человеком, жизнь которого находится в моих руках. И висит при этом на волоске.
— Нет.
Наконец принесли завтрак, и утомительный разговор закончился.
Ближе к полудню за окном стал нарастать шум. Я хотела выглянуть, но Фредерике остановил меня.
— По традиции этот занавес открывается только тогда, когда дож желает говорить с Венецией. До полудня ещё час.
Этот час я потратила, чтобы изучить убранство моего нового кабинета. Фредерике сидел у стола, не занимая своё старое место, а я бродила по комнате, трогала обложки книг, проводила пальцами по барельефам и горельефам, посвящённым истории Террины, рассматривала тёмное узорчатое дерево двери.
— Пора.
Фредерике решительно отодвинул занавес, распахнул узкую стрельчатую дверь, и шум, только что ворвавшийся в кабинет, тут же стих.
— Граждане Светлейшей Синьории!..
Фредерике громко и с чувством объявил меня исполнительницей пророчества Меноккио и своей названной дочерью и сообщил, что с радостью и гордостью передаёт мне бразды правления Венецией. Надеюсь, большинство притихших от удивления людей ничего не знает о вчерашних и позавчерашних событиях. Иначе передача власти произойдёт совсем не так мирно, как я надеялась.
— Отныне и до самой своей смерти Светлана Моста будет править Светлейшей Синьорией разумно и справедливо! Теперь же приветствуйте догарессу!
Фредерике шагнул в сторону, и я поняла, что настал мой час.
Шаг вперёд, и я словно лечу над орущей толпой — моими новыми подданными. Люди в разноцветных одеяниях сливаются в единое разноцветное волнующееся море, и дворец Совета кажется кораблём, а балкон — капитанским мостиком.
— Я приветствую вас, жители Новой Венеции!!
Неизвестно, как, но они услышали меня. Приветствия стали громче, отчётливее и, кажется, радостнее. Пьянящее ликование, совершенно не похожее на азарт от встреч с Балдассаро, захватило меня, и я хотела сказать ещё что-то, пообещать вернуть магию, разделаться с бедностью и вообще построить на Террине новый Золотой Век, но не успела.
Что-то сильно толкнуло меня в бок, и я отлетела, ударившись рукой о кованые перила балкона. Я возмущённо обернулась, желая высказать бывшему дожу всё, что о нём думаю, но было поздно.
Оттолкнувший меня Фредерике Моста висел на переплетённых металлических цветах. Из его спины торчал четырёхгранный наконечник арбалетного болта.
Крик затих буквально на мгновение, а затем превратился в вой дикого зверя. В передних рядах толпы возникло шевеление, похоже, стрелок стоял именно там, его заметили и собираются линчевать. Дьявол!
Я не смогла бы остановить время — здесь было намного меньше гранталла, чем в Долине. Но вот резко увеличить влажность воздуха, да ещё и поблизости от моря, было проще простого. Мысль — и собравшихся на площади людей окатывает водой, проявившейся прямо над их головами. Ещё мысль — и я взлетаю с балкона, чтобы зависнуть прямо над центром шевеления.
Убийца бывшего дожа уже лежит на мостовой и еле слышно стонет — за те мгновения, которые я потратила на вызов воды, её успели повалить и несколько раз ударить, я вижу кровь на голове и неестественно вывернутую руку.
— Её будет судить Совет Двадцати. Не становитесь на пути у правосудия.
Мысль — и женщина плавно перелетает на балкон.
— Теперь возвращайтесь к своим повседневным делам. Сегодня я собиралась обручиться с Терриной, но из уважения к моему названному отцу сделаю это после того, как он будет надлежащим образом похоронен.
Я вернулась на балкон, отправила два тела в кабинет, зашла сама и задёрнула занавес.
— Ты кто такая? — Я наклонилась над женщиной, так удачно решившей мою проблему с Фредерике Моста. Оставить убийцу в живых, конечно, не получится, — народ жаждет крови — но её смерть точно будет лёгкой.
— Амэранта Анафесто, тварь! Из-за тебя умер мой сын, из-за тебя я убила собственного брата! Но я доберусь до тебя!
К счастью, её боль была слишком сильна и полностью владела сознанием, не оставляя места возможности изменять мир. Иначе моё правление Новой Венецией закончилось бы быстро и бесславно.
— Так… — Я осторожно сняла с Фредерике обруч, с силой надвинула его на голову Амэранты. — Полежи пока так.
Судя по тому, с какой скоростью явились аж трое слуг, они торчали под дверью, дожидаясь приказов. И ещё не знали о смерти бывшего дожа. Во всяком случае, увидев пронзённого стрелой Фредерике и избитую Амэранту, они не смогли сдержать удивления.
— Да, Амэранта Анафесто застрелила своего двоюродного брата, собираясь убить меня. Поэтому вы сейчас отнесёте тело Фредерике Моста в предназначенные для таких ситуаций помещения. Один из вас займётся отправкой сообщений членам Большого Совета и Совета Двадцати — в шесть часов они должны собраться в зале суда. Идите.
Слуги молча ушли, унося с собой тело бывшего дожа, а я уселась на стол. И что делать с Амэрантой? Может ли она знать обо мне что-то такое, что должно умереть вместе с ней до того, как Амэранту увидит Совет?