Новый мир. Трансформация
Шрифт:
Понятно. Пришли пытаться решить вопрос мирным путём. Логично.
— Мне очень жаль, господа, но я не могу согласиться с вашим предложением. Хотя бы потому, что обещала Фредерике позаботиться о Венеции. А теперь позвольте попрощаться с вами.
Мысль — и парочка исчезла из моего кабинета. Прогуляются по ущелью Мира, полюбуются красотами природы, заодно и подумают о своём поведении.
— А вы зачем пожаловали?
Четверо незнакомых мне мужчин стояли в уголке и явно чувствовали себя неуютно.
— Мы, изволите ли видеть, госпожа догаресса, представители городских скуол. И нас очень беспокоит то, что происходит в городе. Скуола Свободных Воинов с утра к чему-то готовится, собственные отряды аристократов тоже приведены в готовность. Мы — люди мирные, госпожа догаресса, но отпор сможем дать, если понадобится. Но обстановка нервная, сами посудите: дож не похоронен, вы не обручены с Терриной…
— Я поняла вас. Теперь идите, и передайте всем и каждому, что нет никаких поводов для волнений. Фредерике Моста будет похоронен завтра утром, и задержка связана исключительно с необходимостью решить, какого рода почести следует воздать покойному. На следующий день после похорон я обручусь с Терриной. И для похорон, и для обручения будут проведены соответствующие процессии и церемонии.
Я видела, что делегаты недовольны, и хотели бы больше гарантий, но смысла в продолжении разговора не было. Я больше ничего не могла им сказать или пообещать.
Попрощавшись, представители городских скуол наконец-таки покинули мой кабинет, и я уронила голову на стол, вцепившись руками в волосы. Что же делать? Что мне со всем этим делать?
— Велла? Слуги сказали, что ты уже успела принять мастеров скуол и госпожу Градениге с братом.
Женевьева и Антонио вошли в кабинет и остановились, не доходя пары шагов до стола. Выглядели они как-то странно. Словно ночью произошло что-то страшное, о чём они совершенно не хотят говорить.
— И принять успела, и отправить прогуляться в ущелье Мира. У вас такой вид, словно кто-то умер.
— Не умер. И не умрёт! — Антонио решитель но подошёл и похлопал меня по плечу. — Шива влетел вчера ночью в окно наших покоев, серьёзно раненным. Кажется, кто-то пытался подстрелить его из лука.
Я похолодела, и кабинет похолодел вместе со мной.
— Велла, не нервничай, всё хорошо! — Женевьева кинулась ко мне, принялась гладить ледяными руками волосы и лицо. — Мы решили не нервировать тебя ночью — тебе и так досталось в последние дни! У нас был гранталл! Мы спасли малыша! Он сейчас у папы, в Университас. Там есть хорошие медики и нет ни одного бунтовщика, Шиве ничего не угрожает, правда!
Лёд потихоньку таял, температура в комнате выравнивалась. Шива жив и здоров, какое счастье.
— Он знает, кто его ранил?
— Нет. Летел, уже собирался возвращаться сюда, а потом — свист, боль и стрела сквозь животик. Стрела самая обычная, мы посмотрели. Поэтому я и не уверен, что кто-то пытался подстрелить именно его. Возможно, имел место обычный промах. Или его с кем-то перепутали.
— Понятно. Ну что ж, я всё равно хотела познакомиться и пообщаться с вашим отцом. — Я была готова бежать в Университас, не разбирая дороги. Но Женевьева и Антонио почему-то остались на своих местах.
— Велла, понимаешь, тебе не стоит показываться на улице в таком виде.
Я озадаченно осмотрела себя: свежая синяя туника, тёмные узкие штаны, высокие кожаные сапоги. Я примерно так одевалась с того самого момента, как научилась пользоваться образами и перестала зависеть от Доменике в выборе одежды.
— Твоя одежда прекрасно подошла бы, будь ты кем угодно другим, но не догарессой. Она слишком простая, понимаешь?
Я мысленно выругалась. Венецианцы! Любители торжественных шествий, праздников и показной, яркой роскоши.
— Я правильно понимаю, что одежду можно не менять? Только украшений побольше?
— В общем, да. Ещё хотя бы одно кольцо, браслет и серьги. Цепочек хватает.
Ну, с кольцом просто. Мысль — и из одного толстого гранталлового кольца сделалось два. А вот что делать с серьгами и браслетом?
— Велла, если хочешь — я могу принести тебе свои серьги и браслет. Они красивые, ещё с земными бриллиантами.
Бриллиантами! А что такое бриллиант? Правильно, огранённый алмаз. Как хорошо, что я примерно помню, при каких условиях алмазы вырастают в земной коре.
Область повышенных давления и температуры я сотворила за окном: на тот случай, если Антонио или Женевьева решат пройтись по комнате. Углерода в воздухе предостаточно, кристаллическую решётку алмаза я помню. Нужны бриллианты? Будут вам бриллианты, каких вы ещё не видели.
— А что такого особого в земных бриллиантах? — Я лениво прошлась по комнате, остановилась у окна, притворившись, что разглядываю площадь. Шестнадцать бриллиантов — восемь больших и столько же маленьких — уже начали расти в своих сферах. Надеюсь, я всё сделала правильно, и удастся обойтись без огранки.
— В принципе, ничего. Просто на Террине нет алмазов. И почти нет других драгоценных камней. Так что у Женевьевы украшения хоть и простенькие, если оценивать оправу и огранку, но редкие и дорогие. Мало кто смог захватить при побеге драгоценные камни, и ещё меньше семей сохранили их.
— Вот как. А камни достаточно усердно искали?
Антонио и Женевьева переглянулись, синхронно пожали плечами.
— Кто знает. Скуола горняков очень пострадала во время прорывов извне, а все оставшиеся оказались заняты добычей гранталла. — Женевьева вздохнула. — Быть может, где-то камни и есть, но их не нашли.
Как интересно. Если камней реально нет, значит, у этой планеты была принципиально другая геологическая история. С другой стороны, сравнение некорректно: на Земле нет гранталла и магии. Можно ли сделать вывод, что я всё-таки нахожусь в другой Вселенной, основные законы которой немного отличаются от привычных мне?
Разговор затих. Я любовалась сотворёнными бриллиантами, половину которых уже можно было использовать, Нуово обсуждали какую-то алхимичку, положившую глаз на их отца. Когда все камни заняли свои места, я повернулась к друзьям, и громко спросила: