Новый мир. Живые и мертвые
Шрифт:
Восемь лет назад
— Ты уверен, что все идет как надо?
— Абсолютно. А что, у тебя какие-то сомнения?
— Да! Женя в последнее время какая-то странная стала. И время возвращения с каждым разом все увеличивается. Мне кажется, что пора что-то менять. Я устал ждать. Пора включать тяжелую артиллерию!
— Не думаю, что это разумно. Тот препарат, который ты хочешь вколоть Евгении, еще до конца не изучен. У него много побочных эффектов. Не все мои пациенты после него… вернулись в исходное состояние.
— Тогда коли другой! Тот самый, который для монаршей семьи разрабатывал!
— Хм, вряд ли таким способом мы сможем достичь желаемого. Наша главная задача — восстановить все функции организма, а не продлить жизнь твоей жены до двух веков.
— А в чем разница? Раз после той дряни люди живут хрен знает сколько лет, значит, они здоровы!
— Боюсь, это немного не так работает, — донеслось до меня, и я еще сильнее навострила уши.
Вот уже около часа мой муж ругался с каким-то человеком. Я пыталась его разглядеть, но полуоткрытая дверь мешала это сделать. Меня снова обкололи какой-то дрянью. А еще попытались напоить, но я категорически отказалась от алкоголя. И теперь бутылка стояла совсем рядом, и я косилась на нее, из последних сил стараясь не сорваться.
— Я не позволю сделать из своей жены подопытного кролика! И вообще, это странно. Раньше ты совсем не проявлял к Женьке интереса. Ей всегда занимались твои марионетки, но теперь все изменилось. Ты вдруг поднял ее дело, самолично перепроверил результаты анализов, хотя уже давно перестал вести пациентов. Так что случилось?
За дверью повисла тишина, но она продолжалась недолго. Марк в очередной раз вышел из себя, и я услышала, как что-то разбилось.
“Наверное, это та жуткая ваза ужасного болотного цвета. Никогда ее не любила!” — мелькнула мысль, и я порадовалась, что мне больше не нужно терпеть эту гадость в своем доме. Сама я боялась признаться мужу, что этот “шедевр” меня жутко бесит. Ведь он стоил кучу денег, и подарила его какая-то важная шишка, которая время от времени гостила у нас и могла жутко расстроиться из-за исчезновения своего подарка.
— Не надо делать из меня идиота! — раздался крик Марка, заставив меня вздрогнуть. — Я знаю, когда это началось. В день, когда мою жену впервые накрыло, да? Ее тогда твои болванчики увезли в центр. Меня не пускали к ней несколько дней, а потом, когда Женька вернулась, я еле узнал ее. Она… была как будто не она… И именно в тот день ты впервые приехал к ней. Помнишь, ты из меня чуть душу не вытряс, пытаясь узнать, что предшествовало ее состоянию.
Дальше разговор оборвался. Мужчины ушли, а я на автомате потянулась к бутылке. Сделала глоток. Потом второй. И боль прошла. Черный туман окутал меня, унося далеко. Мне больше не было страшно. Все тревоги и обиды остались позади. Я была среди них, а они были со мной. Мы были одно.
Мне нравилось путешествовать среди них. Я видела то, что мне тогда казалось пьяным бредом. Чужой мир, который был так похож на наш, но в то же время абсолютно другой. Три луны горели в ночном небе, а звезды образовывали совсем другой рисунок. И солнце почему-то было розовым. А сиреневое небо потом еще долго приходило ко мне во снах. И в этом мире жили розовые пони. Только они почему-то были больше наших, земных. Одна пара огромных глаз располагалась у них по бокам головы, вторая, поменьше, — ближе к носу, а длинные ноги словно кто-то спаял из двух дугообразных костей, обтянутых тонкой кожей.
И люди там жили очень похожие на нас. У них тоже были страны, расколовшие три огромных материка на части. И единый океан омывал их. Он образовывал огромные проливы, разделяя участки суши, и распадался на реки, уходящие в глубь земли.
Там не было зимы. Ледники можно было найти лишь на полюсах, и люди там не жили. Так же как и на большей части западного полушария. В той стороне практически не было суши, только один сплошной океан. Хотя время от времени, когда планету трясло, показывались огромные вулканы. Они образовывали новый, четвертый материк. Небольшой по размерам, но очень богатый полезными ископаемыми. Но долгое время никто не рисковал его осваивать. Слишком опасно это было. Этот материк то уходил в глубь океана, то покрывался смертоносной лавой, уничтожавшей все вокруг. А порой его накрывали раскаленные облака из газа, пепла и камней.
Испокон веков местные народы жили в мире, но в один день все изменилось. Некие люди решили, что они по праву рождения могут диктовать другим свою волю. Поначалу они хотели как лучше: собирались контролировать народы во имя всеобщего благополучия, двигали их по пути прогресса. Но со временем жажда власти и материальных благ пересилила здравый смысл. Мир разделили, и те люди, которые должны были охранять его, стали выжимать все соки из своих стран. А после они обратили внимание на четвертый материк. Поделить его не получилось, в итоге началась война, которая ни к чему не привела.
Люди долго терпели игры своих владык. Однако вскоре нашлись недовольные. Они подняли восстание в своей стране и смели сначала всех управленцев и законников, а потом добрались и до семьи, контролирующей весь регион. От нее ничего не оставили. Уничтожили всех, включая детей, и стали строить свой, новый мир, где все люди могли бы стать равными, а блага должны были распределяться между жителями поровну.
Старые властители мира были в шоке. Никто раньше не пытался идти против их воли. Началась затяжная война, которая то переходила в активную фазу, то велась в закулисье, и с виду могло показаться, что, наконец, воцарился мир, но это было не так. Планету сотрясало от конфликтов и стычек. Другие страны поняли, что они тоже могут стать свободными, и попытались скинуть гнет бывших хозяев. Начался хаос, и никто не хотел отступать.
И тогда теневая верхушка решила, что все ее проблемы из-за избыточного количества людей. Власти не могли их контролировать, а думающие индивиды, двигающие мир вперед, часто не хотели идти на поводу у тех, кто забирал лучшее для себя, а то, что осталось, делил между остальными. И началась другая война. Информационная. Ее целью было разъединить людей и тем самым уменьшить их количество. Верхушка давно поняла, что, когда человек одинок, он наиболее уязвим. Он готов верить всему, лишь бы быть с кем-то. В определенной группе. И может пойти на любое преступление, если остальные сделают то же самое.
И начался всеобщий эксперимент. Жителям планеты стали внушать, что они исключительные. Изо всех щелей так называемые новые учителя призывали не обращать внимания на чужие проблемы. Они говорили, что люди должны думать только о себе, а все остальное — это не их дело. Твердили, что исключительным все обязаны, а вот они — никому. Ни родителям, ни обществу, ни собственным детям. Культ свободной независимой личности возвели в основу общества. Равенство и исключительность всех стало главным законом. Больше не было мужчин и женщин, мам и пап, религий, рас, культур. Люди с самого рождения терялись во всей этой каше, не понимая, кто они. Единственное, что они слышали, — ты исключительный, тебе все должны.