Новый отсчет
Шрифт:
— Россия, — по-русски ответил Соболев. Его собеседница тут же перешла на русский, хотя пилот сразу уловил, что это не родной язык женщины. Слова она выговаривала чересчур твердо, без привычной славянской мягкости.
— Фамилия, имя?
— Соболев, Александр Витальевич. А вас как зовут?
— Меня зовут Берта. Берта Хофман. Ваш возраст?
— Двадцать семь лет.
— Профессия?
— Пилот истребителя. Сейчас летаю на тарелке.
— В каком звании?
— Старший лейтенант противовоздушных сил России.
— Какими еще языками владеете?
— Английским.
— В какой мере?
— В хорошей, — ответил Соболев, перейдя на английский. — Специальная английская школа в Москве, спецкурсы при штабе ПВО.
— Какими профессиями еще владеете? — Снова перешла на английский язык Берта.
— Могу водить все, от мопеда до грузовика, механик, электрик, программист.
— Последним, в какой мере владеете?
— Хобби, но уровень достаточно высокий. Что еще? Группа крови вторая, резус отрицательный.
— Это уже к Алине Васильевне, — Берта кивнула головой в сторону второй женщине. Та заговорила с Соболевым на его родном языке.
— Хорошо, что вы знаете вашу группу крови, но, нам нужно выяснить еще кое-что. Положите вашу ладонь вот сюда.
Соболев положил руку на плоскую пластину, от которой тянулись провода к ноутбуку. Доктор несколько секунд рассматривал экран, потом кивнула головой.
— Практически вы здоровы. Давление пониженное, но это на фоне усталости нормально. Немного глистов в тонкой кишке, но эти пассажиры без билетов практически у всех землян.
Александр почувствовал так, словно его прилюдно уличили в онанизме. А доктор продолжала.
— Теперь положите сюда, на эту пластину, вторую ладонь. Пальцы плотнее прижмите.
— Снимаете отпечатки пальцев? — пошутил Соболев. Но, доктор согласно кивнула головой.
— Именно так.
Пилот не понял.
— Зачем?
— Нам нужны все данные на вас. Голову поднимите чуть повыше.
— Фотографируете? — догадался пилот.
— Именно.
— А где фотоаппарат?
— Точно не знаю. Это не наша техника, импортная. Все, Берта, готово, — сказала доктор, и её напарница нажала кнопку на компьютере, и тут же из большой установки, стоящей сбоку от стола, выползла полка с небольшим браслетом, цвета тусклой платины.
— Оденьте браслет, тут записаны все ваши данные, и мы всегда будем знать, где вы находитесь на корабле. Так же браслет служит пропуском во все разрешенные вам места доступа и разрешением для получения пищи. Вам указать место вашего расположения?
— Нет, мне уже нашли место у пилотов. Правда, я не знаю, где это.
— У пилотов? Это сербский отсек?
— Да.
— Каюта двадцать-шестьдесят-двадцать два.
— Это как? — не понял Соболев.
Берта ткнула пальцем в сторону выхода.
— В каждом помещении над входом есть цифры. Первый номер — по длине корабля, от носа, второй — по ширине, от левого борта, третий — по высоте. Отсчет начинается с носа линкора, слева направо, и снизу вверх. Ясно?
— Конечно.
Берта вздохнула.
— Как хорошо-то. А то у нас несколько десятков тысяч людей не знают даже арабских цифр. С Океании, с Полинезии. Такие с ними большие проблемы.
Соболев примерил браслет. Он был не металлический, а пластиковый, и оказался как раз по размеру его запястья. Когда, одев браслет, он поднял глаза, Берта уже спала, положив голову на стол. Алина Васильевна была готова повторить это действие напарницы.
— Все, слава Богу, все, — пробормотала она, откидывая голову назад. Через секунду она так же спала. Соболев хмыкнул, и по очереди перенес женщин на стоящие тут же, недалеко, пластиковые двухэтажные нары. Там уже спали несколько человек, причем трое из них были в белых, медицинских халатах.
После этого Александр начал искать свой отсек. Это было просто: главное, было понять, на каком уровне он находится сейчас, и где в этом месиве помещений нос, а где корма. Слава Богу, кто-то догадался нарисовать на левой стене корабля громадную стрелу, и в начале и конце ее были номера отсеков.
Все помещения этого космического корабля представляли из себя каюты тридцати метров в длину, десяти в ширину, и метров двадцати в высоту. Со всех четырех сторон там были стандартные, герметично закрывающиеся двери, размером пять метров на пять. Как понял Александр, этот боковой ряд кают от носа до кормы с постоянно открытыми дверями был выделен как некая пешеходная зона. Стоило ему свернуть в боковую дверь, как он увидел бесконечные ряды трехъярусных нар. Пробираться по тесным проходам среди этого месива людей ему не сильно хотелось, да и воняло тут сильней, чем на «Проспекте», так Соболев тут же прозвал эту пешеходную зону в честь своего любимого Невского проспекта. Так что, пилот, сморщившись, предпочел вернуться в пешеходный муравейник. Когда он достиг нужного уровня по длине — двадцать, то подошел к лифту. Судя по цифрам, сейчас он находился на уровне тридцать, значит, ему нужно было подняться наверх. Лифтом была открытая площадка с непрерывно движущимся циклом. Двигалась она очень неторопливо, и вместе с Соболевым на нее вскочили несколько мальчишек самого разного возраста и цвета кожи. Они оживленно лопотали между собой на какой-то странной смеси языков, и, Сашка был готов поклясться, что прекрасно понимали друг друга. Когда на стене напротив лифта показалась цифра шестьдесят, он сошел с площадки лифта и пошел в глубь корабля. Теперь он прорезал жилые отсеки, и это было не так просто. Все эти отсеки были заполнены только одним — рядами трехъярусных нар. Расстояние между нарами было полутора метра, но, земные беженцы умудрялись разместить в этом пространстве какие-то узлы, баулы, да и просто свои ноги, руки и головы. Как понял Соболев, любимым занятием обитателей линкора были разговоры и азартные игры. Какие-то смуглые люди возбужденно резались в нарды, разместив их на резной табуреточке в проходе, еще человек сорок болели за игроков, свесившись со всех ярусов, и закупорив проход. Так что Александру пришлось обходить этот затор стороной. Тут он невольно прервал воркование двух влюбленных. Лежа на нарах по разную сторону прохода, они протянули друг другу руки, и Соболев своим появление прервал эту идиллию.
— Пардон, мадам, — сказал он, разрывая эту живую преграду.
Сашка не обратил внимание на недовольный взгляд юноши, зато оценил его черноглазую пассию. «Недурна», — думал он, пробираясь дальше. Впрочем, за этот короткий переход он встретил еще столько смазливых девушек, что тут же забыл о той жгучей брюнетке. Наконец он достиг отсека номер двадцать два. От всех остальных он отличался только знакомыми лицами. Валентин Минько, Сашка Симонов, Минька Сизов, Антонов Колька. С ними Соболев подружился еще на Земле, на базе хасков. Это были матросы из так называемого Холодильника, подземного убежища под Мурманском, приютившего во время вторжения несколько тысяч русских военных и их семьи.
— Здорово, орлы! — Приветствовал Александр своих земляков.
— Сашка! Соболев!
— Явился!
— А нам сказали, что ты погиб!
Пилоты и разведчики радостно встретили запоздавшего пилота. Подошли и сербы: Огнен Вукич, Сашко Билич, так же начали обниматься с пилотом. С ними Соболев не раз вылетал на боевые операции, так что все они были членами одной команды.
— Нет, просто регистрировался долго, — пояснил Соболев. — Где мне тут можно пристроиться?
— Вон, бросай свой рюкзак на третий ярус. А спасть можешь, где хочешь, матрасов тут нет, подушек тоже. Нашел свободные нары и падай.