Новый рассвет (Другая заря) (др.перевод)
Шрифт:
Ответом было бы «нет». Но он не мог произнести этого вслух.
Бэннер первая нарушила тягостное молчание:
– Пойдем в кухню.
– Я еще не умылся.
– Можешь умыться там. Теплая вода готова.
Она повернулась и выскользнула из комнаты, шелестя широкой юбкой. На ней было простое хлопчатобумажное платье, но ни один наряд Бэннер не выглядел простым. Зеленое платье украшали кремовые кружева. Такое сочетание цветов подчеркивало фигуру. Плиссированный фартук был надет скорее для красоты, чем по необходимости. Пояс его завязывался
Бэннер обернулась и заметила, как он ее разглядывает. На мгновение глаза их встретились, и она предложила:
– Можешь умыться в раковине, пока я накрываю ужин.
Джейк кивнул, по-прежнему не в силах произнести ни слова.
Посреди стола стояла ваза с полевыми цветами. Цветы были свежие. Джейку, которому много раз доводилось есть из оловянной миски позади кухонного фургона, убранство кухни показалось роскошным: как ресторан в отеле «Эллис» в Форт-Уэрте, где столы застелены льняными скатертями и салфетки свернуты в узкие треугольники. С плиты доносились удивительные ароматы. В лампах с прикрученными фитилями дрожали крошечные язычки пламени.
Если бы Джейк не так хорошо знал Бэннер Коулмэн, он бы решил, что она замыслила недоброе.
– Я целый день тушила мясо с луком на медленном огне, чтобы оно было ароматнее, – пояснила она, возясь у плиты.
Джейк подошел к раковине, расстегнул рукава рубашки, закатал их выше локтей.
– Пахнет неплохо. – Как она и обещала, в тазу его ждала теплая вода. Он погрузил в нее руки и начал их тереть бруском мыла. – Я съел яичницу с ветчиной в городе, в кафе у Мейбл. Ужасно невкусно.
Бэннер насмешливо фыркнула.
– Разве это обед для работающего мужчины?
Она через плечо улыбнулась ему, и в груди у него заныло. Он безжалостно тер руки, словно хотел смыть с них остатки совести. Затем насухо вытерся. Бэннер позвала:
– Ну вот. Все готово. Садись.
Джейк подошел к столу, на ходу раскатывая рукава и застегивая манжеты. Сел и стал разглядывать наполненные едой блюда, от которых шел пар, обжигающий кофе у своей тарелки, цветы. Не может быть, чтобы все было так хорошо. Как бы не привыкнуть к такому королевскому обхождению. Даже мысли эти опасны. Лучше сразу прояснить обстановку.
– Ты, детка, можешь собой гордиться.
Глаза Бэннер сердито вспыхнули. Совсем не это она надеялась услышать. И поэтому Джейк порадовался, что так сказал. Если она готовит ему какую-то проказу, лучше, черт возьми, выяснить это заранее.
Бэннер справилась с собой и улыбнулась.
– Если ты не займешься ужином, я, пожалуй, прикончу его сама. Умираю с голоду.
Наполняя тарелку Джейка, она расспрашивала его о продуктах, которые он купил. За едой они обсуждали дела на ранчо. Ужин получился вкуснейший. Бэннер не давала тарелке Джейка опустеть, все время подкладывала добавку. Она была такая же, как всегда, дерзкая и веселая, поддразнивала его, но в то же время в ней появилось что-то новое, и это интриговало. Она стала мягче, женственнее.
Ее рот околдовывал.
Широкая кокетка платья проходила от плеча до плеча, сзади – по лопаткам, спереди – по округлой груди. Шов окаймляла полоска кружев в пару сантиметров шириной, при каждом движении кружева подрагивали.
Джейк смотрел на кружевную полоску как зачарованный. А может быть, его заворожили очертания губ Бэннер, или цвет глаз, или линия щек, или густота волос?
Это был лучший из их совместных ужинов, чуть ли не самый лучший в жизни Джейка. Как жаль, что он скоро кончится. Бэннер так красива. Он решил, что ему нравится на нее смотреть, потому что она напоминает Лидию. И все-таки…
– Джейк, ты наелся?
Он положил руки на живот.
– Не влезет больше ни кусочка.
– Может быть, еще чашку кофе?
Он улыбнулся:
– Если только половинку.
Бэннер отнесла тарелки в раковину и вернулась с кофейником. Налила кофе, улыбнулась, когда он сказал:
– Тпру!
– Ты хочешь пить сильнее, чем думаешь.
Он изменил своему главному правилу и поднял на нее глаза. Она смотрела на него. Показалось ему это или Бэннер в самом деле удерживала руки под необычным углом дольше обычного? В таком положении его обзору открывалась ее пышная грудь, туго обтянутая лифом платья.
Черт возьми! В паху появилось ощущение тяжести. Джейк поспешно отвел глаза.
Когда Бэннер села за стол напротив и отхлебнула из чашки, он изо всех сил старался на нее не смотреть. Они пили кофе в полном молчании. Потом Бэннер, облокотившись о стол, положила голову на руки и обхватила щеки ладонями, словно вручая ему свое лицо.
– Счастливчик ты, Джейк, у тебя такая большая семья.
Он удивился, почему она избрала эту тему, но вздохнул с облегчением. Напряженное молчание действовало на нервы, но ему не хотелось, чтобы они начали говорить о себе. Или ссориться – после всех хлопот, которых ей стоило соорудить такой ужин.
– Повезло. Но ты ведь знаешь, я потерял отца и нескольких братьев и сестер.
– Знаю. – Бэннер вздохнула и печально улыбнулась. – Ма рассказывала мне о каждом из них, о том, какие фокусы они выкидывали в обозе. Там ты и познакомился с моей родней.
– Да.
– Расскажи об этом.
Джейк поставил чашку.
– О чем?
– О том, как ты подружился с мамой и папой.
– Ну, Росс нанял меня ухаживать за лошадьми. У него было пять кобыл и жеребенок. Счастливчик. Самый красивый конь, какого я видел.
– Я его помню. Его пришлось пристрелить, когда мне было пять лет. Мама потом несколько дней плакала. Почти все лошади в Излучине – потомство Счастливчика. – Бэннер складывала и разворачивала салфетку, прилаживая ее к краю стола. – А мама? Когда ты с ней познакомился?