Новый штамм
Шрифт:
Какова вероятность того, что вернулись две разные жертвы? Подождав три дня, я уже знаю, что жертва с мотоциклами встречается редко. Но я не рискую. Было уже глупо с моей стороны приходить с таким количеством других. Нет, меня нельзя упрекнуть в том, что я принесла слишком мало. Если бы жертва была нормальной, я бы чуть не умер. Я не знал, что существует ненормальная жертва. Дело не в глупости; это вопрос опыта. Но теперь, когда я знаю, было бы глупо не призвать других защищать меня, пока я учусь управлять мотоциклами.
Но сначала я попытаюсь двигать мотоцикл, не управляя им, вместо этого толкая его.
Он движется. Очень медленно.
Если
Я не уверен.
Здание находится на склоне. Как у катящихся деревьев, колеса круглые; они скатятся вниз по склону, я не смогу их подтолкнуть. Тогда я перегоню мотоциклы в лес, подальше от дороги. Если жертва пройдет, она не заметит. Тогда я должен избавиться и от остальных. Поедают жертву, устраивая беспорядок на дороге. Их убийство займет время. Тащат их тела в лес, оттирая и пятна крови.
Как раздражает. Может быть, я должен оставить их там?
Нет, если жертва подойдет, они заметят!
Когда они увидят на дороге двух мертвых жертв, они поймут, что их мотоциклы пропали. Если они обыщут местность, они найдут их. Я не могу быть небрежным, не могу быть ленивым. Я уже столько времени провел, столько травм получил. Я не позволю, чтобы все пропало даром из-за мелкого неудобства.
Я дал заключенному чашку кофе с противогрибковым препаратом. Начальник сказал мне проверить его на людях, у которых были признаки заражения во время карантина. Он также хотел, чтобы я записал дозировку и любые изменения в поведении заключенных. Прошло больше месяца с тех пор, как я привезла ему эти десять зараженных. Ни один из них не был полностью излечен, но он не казался слишком обескураженным. Он сказал, что результаты были многообещающими, и даже если это не было полным излечением, по крайней мере, оно должно остановить инфекцию до ее распространения.
Я много помогал ему в последние несколько недель, ходил к нему через день или около того, в основном, чтобы убедиться, что его случайно не съели.
Мы долго привязывали зараженных к этой полке, но уже на следующий день он приказал мне развязать их, чтобы взвесить. Судя по всему, ему понадобился их вес для создания дозировок, основанных на частях на килограмм или что-то в этом роде. Я не знаю, почему он не взвесил их перед тем, как связать, это сэкономило бы много времени и сил.
Я думаю, что он был слишком взволнован, чтобы проверить свое лекарство, которое он забыл.
Несмотря на то, что Шеф не создал лекарство, он добился большого прогресса. Во-первых, он подтвердил, что инфекция была вызвана грибком. Он также нашел способ убить грибок и его споры; однако, убить грибок недостаточно, чтобы кого-то вылечить.
Инфекция распространяется на все части тела человека. Он разрушает мозг, заменяет кровь и плоть при ранении хозяина. Когда гриб умирает, все, что он заменил, не возвращается. У первого зараженного была доза с наибольшим соотношением противогрибкового препарата к кофе. Эффект проявился через три недели.
Инфекция была уничтожена полностью, но зараженный уже был серьезно ранен, и большая часть его тела была покрыта порезами, зажившими грибком. Когда грибок умирал, зараженные в основном таяли, как эскимо на деревянной палочке, а его скелет был палкой.
Другие высокие дозы противогрибковых препаратов дали те же результаты. Как только инфекция была уничтожена, инфицированные умирали. Слишком многие их органы были заменены грибком или скреплены им, и в этом есть большой смысл. Эти люди умерли, но вернулись к жизни благодаря инфекции.
Умереть после потери инфекции — вполне разумная реакция. Что касается инфицированных, получавших более низкие дозы противогрибковых препаратов, ничего не изменилось. Шеф сказал, что грибок рос с той же скоростью, с которой его убивали. Несмотря на это, у одного зараженного появились признаки выздоровления. Ей не дали слишком много или слишком мало.
Шеф даже был оптимистичен в отношении ее излечения, если бы ему дали еще несколько недель времени.
Благодаря этому начальник приказал всем совершать облавы в аптеках и кофейнях. Он даже дал разрешение на использование двух мотоциклов, которые из-за отсутствия бензина редко участвуют в боевых действиях. Что касается фургона, на котором мы сюда приехали, теперь это, по сути, другое здание, поскольку оно очень неэффективно с точки зрения расхода топлива. Конечно, Ира все равно держала бак заправленным на тот случай, если нам нужно будет уехать на случай, если гарнизон падет. Охотники на мотоциклах должны были вернуться вчера, если они будут придерживаться своего графика, но, поскольку они этого не сделали, с ними могло что-то случиться.
Один из охотников в тюрьме сказал не волноваться, поскольку Эрик, один из мотоциклистов, был известным наркоманом и был склонен отвлекаться. Услышав это, я не успокоился.
— Это действительно работает? — Ира подошла ко мне сзади и положила руку мне на плечо.
Я записывал дозы, которые дал трем людям с признаками инфекции. Шеф сказал, что человеческие воспоминания не очень хороши, все должно быть в письменном виде, включая время, дату, количество, имя, любое ненормальное поведение после употребления алкоголя. Как только Ира увидела, что я пишу, она наклонила голову, лязгая шлемом о мой.
— Ты серьезно к этому относишься, да? Если бы не зомби-апокалипсис, ты мог бы стать ученым.
— На самом деле я учился на инженера. Но все, что я делаю, это записываю вещи. Шеф — это тот, кто придумывает эксперименты.
— Ну, шеф не выбрал бы тебя, если бы ты не был хорош в этом, — сказала Ира.
Она убрала руку с моего плеча и положила ее за спину, выпрямляя осанку. — А также? Это работает?
— Ага. Обычно их симптомы должны были стать намного хуже к настоящему времени. Знаешь, красно-желтые глаза и дрожь. Но никаких признаков этого нет. Конечно, я мог ошибиться с самого начала и выбрать людей, которые на самом деле не были инфицированы.
Спросить кого-нибудь, не кусали ли его или не царапали, — верный способ солгать. Честно на такой вопрос никто не ответит. Если бы это сделали люди, в первую очередь не было бы необходимости в карантинной секции. Я довольно хорошо научился определять, кто заражен, а кто нет, проработав охранником около двух месяцев. Просто есть определенное поведение, которое выдает это.
— Может быть, этот апокалипсис, наконец, закончится, — сказала Ира.
Я определенно с нетерпением жду момента, когда мне не придется беспокоиться о том, что меня съедят, но это просто… Это было так давно, понимаете? Я сделал то, что никогда не думал, что буду делать. Не говоря уже о том, что так долго выживали только сумасшедшие.