Новый сладостный стиль
Шрифт:
– Им можно позавидовать, – вздохнула Нора.
– Я надеюсь, они не пьют городскую воду в Порт-о-Пренсе? – озабоченно спросил Стенли.
– Насколько я помню, она никогда не пила городской воды, – сказал Алекс невинно.
– О’кей, даже в контексте «холодной войны» ваши супружества ничего не значат, ребята, – сказал супер-Корб. – Давайте поговорим о практических вопросах.
– Это о нашем браке, Сашка, – пояснила неисправимая Нора.
– Я понял! – гаркнул Алекс в ответ.
– Довольно юмора! Хватит иронии! – сердито вскричал Стенли. – Юмор и ирония – это разврат ума. Ум должен быть серьезным, как мне недавно объяснили. Итак, поговорим о деле.
Прежде всего, почему я
Вы не очень-то молоды, мягко говоря. Алексу сорок семь, хотя он выглядит на тридцать семь, Хеджи тридцать семь, хотя ты выглядишь на пятнадцать лет моложе. Нет, Хеджи, не на двадцать, а точно на пятнадцать! Вы любите друг друга и, как я понимаю, любите трахаться друг с другом, так что, если вы однажды прекратите пользоваться пилюлями и резинками, вы сможете зачать и родить симпатичного нового Корбаха, как бы исправив историческую несправедливость.
Теперь некоторые практические вопросы, которые я должен поднять как финансовый магнат, или, по выражению Сашиных соотечественников, акула Уолл-стрита. Я знаю, что вы плюете на омерзительное богатство вашего папы и будущего тестя. Вы независимы, это так! Миссис Мансур вряд ли потратила один ливанский фунт из почти неограниченных богатств своего мужа. У нее свой собственный стабильный доход, состоящий из профессорского жалованья в Юниверсити Пинкертон и солидных потиражных за ее книгу «Гигиена древних», где расписание ванных процедур Клеопатры повергает в трепет наш просвещенный народ.
Что касается мистера Алекса Корбаха – я, пожалуй, должен сказать профессора Корбаха, – то он, получив пока скромную часть своего великого признания, становится тоже обладателем стабильного университетского дохода. Конечно, этот доход, может быть, не столь уж весом по сравнению с доходами вествудских парковщиков (внимание, читатель!), однако он свободен от риска и дурных предчувствий, столь свойственных парковочному бизнесу.
Ах, вот как? Александр посмотрел Стенли прямо в глаза. Тот утвердительно кивнул и покосился на Нору. Она определенно ничего не знала о внеурочной активности своего друга, опекаемого секретной службой «АК энд ББ корпорейшн». Ей и не нужно знать. Он продолжал:
– Итак, передо мной два трудолюбивых интеллектуала, однако при всем моем уважении к вашей независимости я хочу вас соблазнить неплохим приданым…
– Что?! – возопила Нора. – Уши не изменяют мне? Ты предлагаешь за мной приданое? Да ты не … ли?
– Молчать! – оборвал ее отец не без довольно заметного гнева. – Да, я хочу дать приданое за моей дочерью, как это делали все мои предки столетия назад! Вот, например, сеньор Самюэль Корба де Леон дал за своей дочерью дюжину превосходных лошадей, три сундука бархатных и кружевных платий, три сундука драгоценной посуды и столового серебра, океанский корабль, гасиенду…
– Отец! – прошептала Нора умоляюще.
– Прости, Стенли, а где ты видел это приданое сеньора Корба де Леон? – полюбопытствовал Александр. – В каком архиве?
Стенли бросил на него слегка диковатый взгляд.
– Не важно где, я просто видел это! – Он рассмеялся с облегчением. – Я просто хочу сказать,
– Как это чудесно! – Нора сцепила пальцы в стиле старомодной театральщины. – Какой у меня щедрый отец! Алекс, медок мой, ты мог когда-нибудь подумать, что этот храм света и роскоши станет нашей собственностью? Вообрази себе наших милых деток, двухсторонних Корбахов, как они день-деньской катаются на восемнадцати лифтах вверх и вниз, вверх и вниз!
Стенли смеялся:
– Это забавно, двухсторонние Корбахи в восемнадцати лифтах!
Нора продолжала шутовать:
– А как насчет твоего любимчика, Арта Даппертата? Ты его тоже включил в мое приданое?
Стенли вдруг посерьезнел:
– Не беспокойся насчет Арта. – Затем он выразительно посмотрел на часы, откинулся на подушку и закрыл глаза.
– Ну, что ты скажешь обо всем этом? – спросил Александр, когда только что «обрученная» пара выехала из больничного паркинга.
Нора вздохнула:
– Я очень волнуюсь за него. Надеюсь, что все это лишь последствия глубокой анестезии и что все эти «двухсторонние Корбахи», приданое в виде исторического универмага, ссылка на каталонских предков выветрятся из него по мере выздоровления. Он не знает, что я у него сидела во время его делириума. От его бормотания тогда мне стало не по себе: там было что-то совсем далекое, совсем – ты понимаешь? Я знаю, что Марджи и Норман шпионят за ним. Они осторожно пытаются возродить разговоры о его безумии. Ты не знаешь историю его трех «исчезновений». Похоже на то, что он готовится к четвертому.
Стараясь выдерживать дистанцию между автором и персонажами, мы все-таки готовы поблагодарить Нору за упоминание Арта Даппертата, этого энергичного представителя поколения яппи, что сменило поколение хиппи и этим внесло конструктивный вклад во многие сферы нашей жизни, не говоря уже о пресловутом «кризисе городов».
Я надеюсь, что читатель не будет возражать, если мы обратим его благосклонное внимание на маленькую фонетическую деталь в нашем повествовании. Все три словечка, что выпрыгнули сейчас на страницу – яппи, хиппи и Даппертат, – имеют двойное «п» в своих серединках. Этот странный феномен, на наш взгляд, придает им специфическую взрывную энергию, не так ли? Всегда подчеркивай дабл-пи, дарлинг, так советует Арт своей очаровательной и все еще такой молодой жене Сильви. Не жуй их, как последний шнурок спагетти, жми на них, подчеркивай, почти чихай, потому что это перец нашей фамилии!
Персонажи, персонажи, о, эти персонажи, скажем мы в стиле господина Гоголя лирических отступлений. Не чума ли это для новеллиста – все время держать их в уме, заставлять их взаимодействовать, проявлять хоть некоторую логику в поступках, искать в них новые черты, то есть описывать их в развитии, подтаскивать их временами к зеркалу, чтобы посмотрели на себя, или внезапно открывать перед ними окно в мир свободы, воздуха и птиц, то есть не забывать их в темных затянутых паутиной кладовках, как заброшенных марионеток, вовремя их оттуда вытаскивать, давать им хороший фонетический душ, крепкий здоровый завтрак, пиво к ланчу, шампанское к ужину, вообще относиться к ним хорошо, как к равным, иначе вы можете однажды обнаружить, что они сбежали из заплесневелых углов и подняли против вас восстание в дальних провинциях, чтобы потребовать большую роль в книге и даже настаивать на отречении автора и установлении какой-то своей хиппи-яппи-пеппер-паппит-дап-пертутто республики.