Новый старый 1978-й. Книга вторая
Шрифт:
Тедди скомандовал мотор и мы начали играть и петь. Солнышко подпевала мне, создавая пение на заднем плане. Исполнение песни для клипа было не сложное, поэтому всё удалось отснять к двум часа дня, а потом мы ещё пятнадцать минут стояли на выходе и подписывали наши фотографии и миньоны, которые многие ребята из массовки принесли с собой. Двое самых активных, которых выбрал Тедди, получили обещанные билеты на завтрашний наш концерт в 10 °Club. Все остались очень довольные друг другом. Остался только монтаж, но Тедди сказал, что они за этот день и ночь смонтируют оба клипа и уже завтра они выйдут на телевидении на нескольких каналах. Прежде всего Тедди рассчитывал на еженедельную музыкальную программу Top of the Pops, своего рода
— С тобой было приятно работать, — сказал Тедди мне на прощание. — Вы, русские, оказывается, умеете хорошо работать. Если твои продюсеры, всё-таки, решат сделать клипы на ваши оставшиеся три песни, буду рад снова с тобой встретиться.
— Мне тоже понравился твой профессиональный подход к делу, — ответил я, пожимая его руку. — Я также буду рад с тобой ещё поработать.
Да, хорошо, когда всё получается хорошо. Тедди пообещал, что подарит нам запись наших музыкальных клипов на видеокассете, поэтому будет что привезти домой в качестве отчета о поездке. Я помню, что советские телезрители увидели клип «The Final Countdown» в одном из выпусков передачи «Утренняя почта» на Центральном телевидении, поэтому туда мы эту кассету с записью и отвезём по приезде в Москву. А вот в Англии уже завтра наши клипы выйдут в телевизионной передаче ВВС One, которую смотрят более пятнадцати миллионов телезрителей.
Стив отвёз нас в гостиницу. По дороге Семён Николаевич признался, что был очень удивлён нашей профессиональной подготовкой и поражён нашим трудолюбием и самоотдачей, с которыми мы работали над этими двумя клипами. Ну слава Богу, что наконец-то до него дошло, что мы действительно умеем работать лучше многих и отрабатываем каждый цент, потраченный на нас, да ещё и сторицей.
В гостинице мы быстро приняли душ, переделись и пообедали. Решили особо не «гурманить» и взяли то, что уже пробовали. После обеда Стив нам дал пятнадцать минут отдыха и мы, упав на кровать, просто пролежали всё это время без движения. Я даже старался не разговаривать, потому, что решил дать голосу отдохнуть перед записью новых шести песен.
Здание центрального офиса-студии звукозаписи EMI Records находилась на Manchester Square. Стив сказал, что внутри находятся двенадцать оборудованных всем необходимым студий звукозаписи. Та, что арендована для нас, свободна до восьми вечера, потом там будет записываться седьмой альбом группы Queen «Jazz». Они пока только начали писать его у них на студии, а потом уже продолжат запись на их малом лэйбле Parlophone Records.
Ух ты, мы сможем увидеть живых «квинов» и встретить Фредди Меркьюри! Солнышко и Серёга тоже были ошеломлены этой новостью. Правда мне лично этот их альбом не нравился, но я это не стал произносить вслух. Идя по коридорам здания, мы увидели на его стенах огромное количество золотых и серебряных дисков, висящие в красивых рамках под стеклом. Я сказал, что у нас в СССР пока таких нет и спросил, за что и кому их дают. Стив объяснил, что золотые вручают рекорд-лейблы тем своим исполнителям, музыкальный альбом которых был выпущен или продан в количестве более миллиона экземпляров. Я подумал, что хорошо бы и нам такой получить. В Москве наша пластинка уже вышла тиражом более миллиона экземпляров, надо и здесь постараться тоже подобного достичь.
В предназначенной для нас студии уже стояли Серегин синтезатор KORG 900 PS с ритмбоксом CompuRhythm CR-78 и рядом стояла моя гитара Gibson Flying V. 1974 года «космической» серии. Понятно, что это не наши инструменты из Москвы, но именно те, на которых мы привыкли играть дома. Молодцы англичане, вот что значит профессиональный подход к делу, всё учли. Догадываюсь, что на них мы будем играть и на наших
— Мы пока порепетируем, а потом нам нужен будет звукоинженер, который запишет наши песни. Вот в перерыве между окончанием репетиции и началом записывания надо будет вызвать нотариуса.
— Сколько песен ты планируешь записать? — спросил Стив.
— Шесть, — уверенно ответил я.
— Вот это да! Группа «Queen» будет писать альбом, наверняка, до осени, а ты за один месяц написал одиннадцать песен, то есть тоже целый альбом. Завидую я твоим способностям. Права на твои новые песни ты, я надеюсь, нам продашь?
— Конечно, мне нравится с вами работать, у вас всё честно, чётко и быстро.
— Отлично, за такую оперативность и постоянство мы тебе добавим пять процентов.
— О’кей, я согласен. Только отдельно от общей суммы.
— О’кей. Основная сумма уйдёт на счёт ВААП, а твои пять процентов мы тебе отдадим в виде отдельного чека. Так что если все шесть песен будут очень хорошими и они нам понравятся, то ты получишь очень хорошие деньги.
— Договорились. Я понял: мы хорошо работаем — вы хорошо платите. Это правильный подход к бизнесу. Только одну песню надо будет ещё записать отдельно вместе с несколькими известными исполнителями и доходы от её продажи направить голодающим детям Африки.
— Это не проблема. Сейчас у нас записываются четверо известных музыкантов, так что я всё организую. К тому же, это будет отличная рекламная акция для EMI.
И мы приступили к работе. Солнышко в процессе не участвовала, но само её присутствие нас стимулировало и вдохновляло, да и как требовательный слушатель и критик она была нам нужна. По её лицу я сразу мог прочитать, хорошо получается песня или «лажаем». Мы так и пахали, одну за другой: «Wind of change», «Believe in love», «You and I», «Still loving you», «We Are the World» и, под конец, «Everything I Do». Считай, что за этот день я два концерта дал. На последней песне мой голос хрипел по-настоящему, как у Адамса. Солнышко на ней чуть опять не разревелась, но из-за присутствия Серёги сдержалась. Вот ведь какая чувствительная душа у девушки!
Мы сделали перерыв, чтобы перекусить в кафе, которое было в этом же здании для сотрудников. Я позвонил Стиву по внутреннему телефону и сказал, что мы закончили и нужен нотариус. Пока мы ели, Серега писал ноты, а я слова. Когда пришёл нотариус, мы успели всё подготовить. Оформление патентов на авторские права шести песен заняло буквально десять минут. Ни тебе худсовета, ни тебе проверки на смысловое значение отдельных фраз и слов. Даже слушать ему их не надо было, от нас нужно было только расписаться в его гроссбухе и всё.
Потом Стив вызвал двух звукоинженеров, которые прошли в свою отдельную комнату за стеклом, называемую контрольной комнатой, где стоял микшерский пульт и студийные мониторы. Мы прошли в ту, где только что играли. Ещё три часа нас гоняли эти два дотошных козла, добиваясь идеального звучания. В конце я хотел уже всё бросить и послать их куда подальше, но нам махнули, что всё ОК и мы прошли к ним. Туда же попозже подошёл и Стив. Звукоинженеры сказали, что всё сделали по высшему классу, остаётся только свести записи и можно выпускать в эфир или наносить запись на стальной диск, покрытый тонким слоем меди. Все песни, по их мнению, не хуже наших первых пяти, а может и лучше. Я спросил, что присходит после нарезания звуковой дорожки на медной поверхности диска и мне ответили, что после этого с помощью гальванопластики с диска делают копии (оригиналы), и с них на заводах снимают негативные копии, так называемые матрицы. И уже они используются в качестве формы для горячего прессования пластинок.