Новый Свет
Шрифт:
Сейчас мои войска находились в режиме низкого старта. Снаряжение было собрано, обоз составлен, кони накормлены, а это значит, что в любой момент мы сможем выступить навстречу войску Лагриканцев. Мы дожидались, когда первые вести о начале битвы на реке достигнут нас ровно в тот же момент мы выдвинемся из города. После преодоления Инн на нескольких оставшихся при мне стругах, до выбранного места схватки нам идти было всего пару дней. Благо, длительному маршу войско было обучено и большого обоза мы с собой не брали, чтобы не снижать скорость из-за вереницы тянущихся позади нас телег. Конечно, можно было бы составить вагенбург, но против нас не выступало конное войско, а потому он станет лишь помехой и обременением. Конечно, тогда мы будем закрыты со всех сторон телегами, но они были нужны в хозяйстве, да и я рассчитывал на конницу с артиллерией, который могли позволить мне совершать оперативные
Вести о начале боестолкновений на реке достигли нас через три дня, после того как на помощь к союзническим контингентам выдвинулся небольшой корпус моих воинов во главе с Рубеном. Парень был молод, но отлично подготовлен, а потому операция под его руководством должна окончится успехом. Сообщение доставил верный сокол, который продолжал путешествовать с Рубен с момента его прикомандирования тогда к ещё наёмничьему отряду. Несколько раз птицу чуть не подстреливали, но она до сих пор исправно выполняла все возложенные на неё задачи даже под плотной стрельбой со стороны противника.
Получив сообщение, я сразу же приказал переправляться через реку. В городе мы оставались по сей момент только из-за лёгкости снабжения, ведь перевозить через Инн продукты для пятитысячного войска было проблематично. Теперь же мы везли немалую часть припасов с собой, взяв в обоз лишь несколько телег, доверху нагруженных самым необходимым. Конечно, помимо телег снабжения провиантом и огромных бочек на колёсах, шли в обозе и телеги с порохом да остальным военным скрабом. Благодаря грамотному их распределению, обоз получился не самым длинным, а избыток лошадей, поставляемых как городами-союзниками, так и кочевниками-калаками, позволял делать армию достаточно мобильной. В будущем мне хотелось и вовсе посадить всю армию в сёдла, чтобы наиболее оперативно действовать на бескрайних просторах Лагрики, которую нам предстояло ещё долгие года исследовать после победы над Аяком. Однако, рано пока загадывать на будущее, когда предстоит столь сложная схватка, ценой за проигрыш в которой будет не только моя жизнь, но и жизни ещё пятнадцати тысяч человек. Много? Ещё не придумали слово, которое будет обозначать насколько же велика такая цена.
Через пару дней пути мы наконец добрались до места будущей битвы. Это была низина после гор, ровная как стол. Не было здесь ни единой кочки, ни одной ямки и столкнись на такой площадке две конных армии, то для них это бы стало идеальным местом для схватки. Однако же, этот бой был битвой пехотных армий, а это значит, что лучше бы мне пользоваться неровностями местности, но их, к великому моему сожалению, просто не было.
По моим подсчётам, основанным на информации от Ки’бака, Аяку нужно было двигаться ещё минимум пару дней по горным тропам, а значит это время нужно использовать с пользой. Потому мною сразу был отдан приказ к началу инженерных работ. Десятки воинов, вооружившись лопатами, стали сразу выкапывать траншеи и позиции, предназначенные для пушек. Они были крайне важны для нашей битвы, ибо пушки должны были мочь расстреливать любую площадь в зоне действия досягаемости ядер. Ещё небольшую группку людей, нагруженную альпинистским снаряжением, я направил к снежным пикам гор. Был у меня план, и они должны были стать инструментом для его исполнения.
Аяк со своим войском появился только на четвёртый день, когда немалая часть укреплений была построена. Его многотысячное войско длинной рекой медленно спускалось в низину по узким горным тропам. Я видел их закованные в бронзовые доспехи тела, чувствовал их усталость и ощущал ярость, с которой они готовы броситься на жиденькую цепь из моих воинов и траншей, которые перегородили им выход из низины. Я понимал, что сейчас войны лагриканского императора устали после длительного перехода, но я не атаковал. Ударь я сейчас и совершенно точно одержу победу, но какой от этого будет смысл? Сейчас внизу скапливались войны императора, они устали, но их было столь мало, что потери врага будут минимальными, а это в мой план не входило. Я собирался уничтожить как можно больше лагриканских воинов, которые рискнули выступить против моего правления. Этот мятеж я просто не мог прощать, а потому нужно было утопить восстание в крови так жестоко, чтобы они поколениями даже не раздумывали о том, чтобы попытаться выступить против моей власти.
Воины спускались с горы, сразу же пытаясь построиться в боевые порядки. Вот только сразу было заметно, что воины каждого города держаться по отдельности. Сотня за сотней они развёртывались в низине, поблёскивая металлом доспехов и громыхая металлическими щитами. Они были готовы к схватке, не смотря на усталость, но из всех сил удерживались. С каждым часом их становилось всё больше и больше, а потому вскоре количество противников быстро сравнялось с подчинённым мне воинством. К концу дня численность противника и вовсе превысила моё войско примерно в три, а то и четыре раза. Этого было более чем достаточно для атаки, но Аяк не спешил атаковать. Похоже было, что он достаточно умудрён в военной тактике, чтобы не бросаться оголтело на мои порядки, а дать своим бойцам отдохнуть. Почему же они вообще спустились с гор, если узнали о том, что я поджидаю их на подготовленных позициях? Причиной тому были горы и сложность их преодоления. Пусть сейчас уже было тепло, но пронзающий всё тело холодный ветер заставить спуститься даже самых подготовленных людей, да и перетаскивать по узким тропам обоз практически невозможно, а это значит, что провиант у лагриканцев либо на исходе, либо скоро будет на исходе. Так что, им до невозможности сильно нужна победа, а иначе почти двадцать тысяч отборных воинов поляжет в продуваемых всеми ветрами горах, даже не успев хоть раз ударить врага копьём. У нас же тоже не было огромных запасов, но положение было всё-таки лучше, ведь какой никакой обоз был, да и войско моё было значительно меньше.
– Где же мы их всех будем хоронить? – горестно вздохнул стоящий рядом со мной Сезар, рассматривая вставшее против нас огромное войско, - Если это самые отборные ратники аборигенов, то сколько тут городов собралось?
– Никак не меньше двухсот. – после недолгих раздумий ответил я, - Во время первой экспедиции мы их много зарубили, но такое ощущение, что они не люди, а тараканы. Бьёшь их постоянно, а они всё не кончаются.
– Как думаешь, сработает ли твой план?
– Было бы славно. – я вздохнул, в который раз перепроверяя пистоли на груди и поясе, - Если выгорит, то конец тут всем придёт.
– Поспать бы нам надо. Сегодня эти уроды точно на нас не попрут. Даже я бы не рискнул нападать в такой темноте.
– Согласен. Если уж сразу не напали, то мозги у них есть, а значит можно бы и отдохнуть.
Если бы я тогда знал, насколько же ошибаюсь. Рассчитывая на разумность Аяка и его командиров, я приказал большинству бойцов отдыхать, оставив лишь немногочисленных наблюдателей, которые не должны были допустить подхода противника. Учитывая военную доктрину лагриканцев, я сомневался, что у них есть особенные отряды, специализирующиеся на скрытных операциях на манер пластунов или ниндзя. Это меня успокаивало, и я с удовольствием завернулся в свой походный спальный мешок из шкур, после чего мирно уснул.
Скрытных воинов и вправду не было, но лагриканцам они нужны не были. Они выстроились в несколько рядов, пользуясь прикрытием ночи и просто попёрли вперёд, громыхая своим вооружением и доспехами. Их было столь много, что нельзя было не услышать передвижение этой бронзовой толпы.
Тревога поднялась немедленно – всё же не зря ели свой хлеб выставленные дозоры. Сквозь такую тьму никого не было видно и передвижение противника можно было заметить только благодаря редким отблескам отражающейся в доспехах луны. Мысленно я себя благодарил за то, что пушки были заранее пристрелены по намеченным вешкам. Пока что разделяющая нас дистанция была слишком большой и пушки выжидали, пока остальное войско просыпалось. Противник не бежал вперёд, он худо-бедно пытался сохранить строй, но мне было понятно, что долго их дисциплина продолжаться не может. Сомневаюсь, что за столь короткое время умудрился обучить биться в строю тех, кто поколениями усваивал культуру сражения отрядом на отряд. Тем более лагриканцы воины, а не солдаты. Как только начнётся обстрел, то вся их дисциплина сразу пойдёт коту под хвост.
Через несколько минут наконец заговорили пушки. Их слова, вырывающиеся из открытых чугунных ртов, звучали словно приговор, который было невозможно обжаловать. Артиллерия рявкала, выпуская из стволов искрящиеся бомбы, огнём вырывая клочки плоти опустившейся тьмы. Ядра летели, обещая противнику только смерть и забвение. Бомбы, влетая на заранее определённые позиции, разрывались в темноте красивыми огненными цветами, поднимающими в небо куски грязи и оторванные части тел воинов.
Пушкари работали профессионально, рассеивая плотный строй врага. Как только появились первые потери, их плотный строй полностью исчез, и воины сразу же рванулись вперёд, желая как можно быстрее достигнуть наших позиций. Разбуженные грохотом артиллерии пехотинце быстро поднимались из траншей, выстраиваясь в растянутую цепь. Выходило, что бойцы смогли развернуться всего в две шеренги, полностью перегородив возможности противника вырваться из долины, в которую они сами себя загнали. Наш строй был слишком жидким, к тому же Аяк, то-ли по своей глупости, то-ли заранее спланировав свои шаги, но он умудрился практически нейтрализовать опасность от обстрела из аркебуз и карабинов.