Новый взгляд на историю Русского государства
Шрифт:
Но, ведь, если турки из Сирии и Малой Азии физически не могли проникнуть в своем анти-крестовом походе в Сербию морем до ухода с востока венецианцев и до взятия Царь-Града (ведь даже и для переправы через Дарданеллы им надо было иметь флот, способный сопротивляться венецианскому, чтобы не быть отрезанным от самих себя), то и весь извод турецкой империи из Азии, а не из Венгрии становится фантазиею, несмотря на все «свидетельства (покойных) очевидцев».
Вот почему я и здесь буду считать историческими фактами только сами документы, а то, что в них написано — лишь представлениями их авторов, которые в большинстве всегда похожи на изображения в кривых зеркалах (тем более кривых, чем они древнее, а в случае многократной передачи из уст в уста все исторические факты искажаются последовательным рядом таких кривых зеркал до неузнаваемости).
Никакое сличение документа с документом тут не поможет, если каждый документ не будет достаточно исследован при помощи современных точных наук, каковы прежде всего — астрономия, география с экономикой, теория вероятностей, психология, сравнительная филология, сравнительная ономастика и сравнительная орфография.
О первых методах я уже достаточно говорил в моем исследовании «Христос», а теперь скажу лишь о сравнительной орфографии.
Мы должны принять за основное положение, что никакой общепринятой орфографии не могло существовать до изобретения книгопечатания Гуттенбергом в 1450 году. А ксилография (гравирование на дереве), применявшаяся вместо печатания набором до последнего времени в Китае по причине неимения там фонетической азбуки, должна быть изобретена, по-видимому, лишь в 1701 году в Лейдене [237] , в качестве стереотипа для книг, предназначенных для нескольких беспеременных изданий. Если бы ксилографирование возникло в Китае, — как нам говорят китаисты, — еще в 1593 году [238] , когда португальцы уже укрепились в Макао и начались постоянные сношения Западной Европы с Китаем [239] , то каким же образом эти европейские культуртрегеры не привезли бы в Европу и китайского ксилографического искусства еще в конце XVI века, за сто лет ранее того, как понадобилось изобразить его в Лейдене в 1701 году? Выходит, наоборот, что ксилография завезена в Китай европейцами и не ранее XVII века. Поэтому и все ксилографические китайские издания должны быть позднее этого времени!
237
Во всяком случае не раньше 1461 года (Басни Бопера).
238
«Христос» кн. VIII, с. 6.
239
У португальцев с 1522 года, у испанцев после 1550, у голландцев с 1604, причем католические миссионеры, вроде Майлья и Габиля, вывозили оттуда в Европу рукописи.
Только после открытия книгопечатания и могли возникнуть общеизвестные орфографические правила, однородно преподаваемые многими учителями. А общепринятыми эти правила могли стать только при государственном утверждении их. Припомним только условности французского и английского правописания. Какой сумасшедший учитель стал бы преподавать их, если б чувствовал себя вольным писать по своему произношению? Какой ученик не сбился бы с этих орфографий, если б ему не вдалбливали их годами упражнений? До печатного периода (т.е. конца XV века), когда рукописи еще размножались разрозненными друг от друга свободными переписчиками на этом же положении, как вы пишите теперь письмо к вашему знакомому, никакой корректуры извне не могло быть, так же как и чьих-либо посторонних приказаний. Отсюда ясно, что если мы находим в разных музеях ряд хотя бы и вариантных латинских рукописей, но с той же транскрипцией, как у Гуттенберговских изданий грамматики Элия Доната [240] , то рукописи эти, какими бы древними ни объявляли их открывшие, написаны после Гуттенберга. Если мы имеем греческие рукописи с той же орфографией, как и в первой печатной греческой книге (вероятно Библии), то они написаны после ее издания и т.д.
240
Около 1456 года, причем эта первая в свете Грамматика была сделана с рукописи неизвестного времени и происхождения.
Тоже самое мы можем сказать и об арабской литературе. Прежде всего, — как я уже говорил, — мы не должны забывать, что она возникла не в Аравии, не в Египте, не в Турции и Персии, а в культурной Западной Европе. В Аравии и до XX века не было ни одной типографии, в Турции первая появилась только в 1701 году, в Египте в 1799, а в Персии (т.е. в Иране) только в 1851 году, тогда как в Лейдене (в Голландии), — говорят нам, — «Чудеса предопределения в судьбах Тимура», поэма «Сына арабского шаха» (Ибн-Араб-шаха) была напечатана по-арабски Галиусом еще в 1663 году, и там же Монжероном в 1767-1772 гг. сразу и по-арабски и по-латыни.
Выходит как будто, что это была первая печатная арабская книга, напечатанная на арабском языке. Спрашивается: для кого ее печатали? Неужели в голландском Лейдене на Рейне, называвшемся по латыни Lugdunum Bataviorum, было так много арабов, что стоило заводить для них специальную типографию, с машинами, шрифтом, с арабами-корректорами, печатниками и распространителями? Об этом смешно даже и думать. Очевидно, издание это заведомо печаталось в убыток, т.е. произведено было со специальною целью распространить в публике «Чудеса» насчет Тимура, т. е. такие сказания, которым нельзя поверить.
Коран был напечатан впервые только в Гамбурге в 1694 году. Значит, хотя бы переписчики старательно переписывали его рукописи даже с 622 года нашей эры буква в букву, однако при индивидуальном творчестве арабские авторы имели бы полную свободу транскрипции в словах и именах, которых в нем нет. А потому, если у какого-нибудь арабского «историка» орфография тождественна с «сыном Арабского шаха», то все шансы за то, что не Араб-шах списал их с этих одиноких и никому неведомых (до их описания арабистами) рукописей в разных европейских музеях, а что авторы этих одиноких рукописей взяли орфографию из него.
Такой критерий много надежнее палеографической проверки, потому что разница в почерках и транскрипции букв зависит не только от времени, но и от местности. При трудности совершать путешествия до изобретения пароходов и железных дорог всегда бывало, что отдаленная провинция далеко отставала в своем развитии от центра культуры, а потому и почерк отставал в ней на целое столетие, если не больше, в до-печатный период, когда не было общего для всех образца.
И не только этот сравнительно орфографический способ проверки старинных рукописей, но и указанные и примененные ранее мною астрономический, экономический, этнопсихологический, филологический, ономастический и пробабилитарный, применялись до сих пор в исторической науке недостаточно, а в ономастике ориенталисты ставили даже как бы специально придуманные препятствия для того, чтобы никто кроме них не смог бы разобраться в предмете.
Что, например, сказали бы вы, если б увидели французский роман, озаглавленный Tsarivan et Knasigor? Сразу ли определили вы, что дело идет о русском царе Иване и князе Игоре?
Я думаю, что только после прочтения самого романа, да и то лишь в том случае, если остальные собственные имена оказались бы не в таких же соединениях со своими титулами, и то вы скорее всего подумали бы, что дело тут идет о каких-нибудь древнеперсидских рыцарях.
Но в совершенно такое же положение поставили нас и арабисты XVIII и XIX веков, соединив собственные имена деятелей с их титулами и говоря, например Душихан (или Джучихан) вместо князь души, где слово души напоминает нам итальянское слово Дуче (duce) — вождь, а также венецианское Доже — герцог, дож. Точно так же и дикое имя Тах-тамыш перестает быть диким, когда мы разделим его на оба его компонента: Такта и мышь. Последнее слово окажется искажением русского слова муж (произносимого и теперь как мущ) в старинном смысле этого слова —воин (по-немецки Mensch), а начало этого дикого имени Такта созвучно со староитальянским словом «Docto» (теперь Dotto), сделавшимся международным в средние века для обозначения ученого мужа. Такого допущения искусственных затруднений для мыслящего читателя (да и для самого себя при желании сохранить свободу мысли) современный сознательный арабист должен избегать.
Точно также можно сказать, что и приводить калейдоскопически одно за другим последовательные придворные события из жизни какого-нибудь царя вне соотношения с общей жизнью человечества, также бесполезно, как сидеть под открытым небом и старательно записывать движения по нему облаков и изменения их форм, вне соотношения с общими метеорологическими законами и не для отыскания этих законов в кажущемся беспорядке облачных движений и форм. Значит для осмысления исторических сказаний надо, по возможности, облегчить их терминологию и сделать их предмет доступным и для исследователей по смежным отраслям знаний. А арабисты у нас до последнего времени, к сожалению, поступали совершенно обратно. Вот, например, хотя бы покойный академик Ольденбург. Раз мне понадобилось ознакомиться с одним из его многочисленных арабистских исследований (кажется, с его статьей «Арабский извод мифа об Иоа-кинфе»). Беру указанный им номер «Известий Академии Наук» и вижу: две-три страницы его статьи, написанные на русском языке, продолжаются двумя-тремя страницами, написанными на арабском, затем автор опять переходит к русскому языку, затем через две-три страницы опять к арабскому и так далее — до конца. Весь текст исследуемого документа дан у него отрывками по-арабски без перевода на русский, а все выводы из него написаны по-русски без перевода на арабский. Читать его исследования и делать из них выводы не может никто кроме арабиста, и притом исключительно русского. А дай он тут же, вслед за арабским местом, и русский перевод, — его статьи могли бы очень пригодиться всякому русскому ученому исследователю.
Таким образом, пользуясь при исследовании арабских рукописей как пособием переводами Тизенгаузена, я не буду здесь следовать его ономатике, т. е. буду отделять имена от титулов, а также принимать во внимание их значение.
Вот, например, рукопись на мавро-арабском языке, попавшая неизвестно откуда и когда в Мюнхенскую Национальную Библиотеку и содержащая «Придворную хронику Египетского султана Эль-Мелика Эн-Насыра» [241] , приписываемую некому Могултаю, умершему будто бы в 1360 году.
241
Цит. по: Тизенгаузену В. Сборник материалов, относящихся к истории «Золотой Орды». Т. I: Извлечения из сочинений арабских. 1884.