Ножи Императора
Шрифт:
– Да, центурион, сенатор действительно поступил бы самым неразумным образом, если бы доверился человеку с моей исключительной беспринципностью. Но я напомню вам разговор, который произошел у нас с вами, когда мы встречались в последний раз, и когда вы спросили, как мне удается ужиться с тем, что я делаю. Возможно, вы не помните моего ответа, поскольку я представляю, что у вас на уме были более серьезные вопросы, но я точно знаю, каков был мой ответ, потому что я одинаково отвечаю всем, когда мне его задают его. Мой единственный принцип, которым я руководствуюсь, Валерий Аквила, - попытаться улучшить жизнь. И если наш инцидент, в конечном итоге, означает, что мое неофициальное предоставление информации сенатору Сигилису подошло к концу, то пусть так и будет. Хотя на данный момент щедрые ставки сенатора более чем достаточны, чтобы обеспечить мои полные потребности .
Скавр покачал головой.
– Я бы не стал доверять тебе дольше, чем тебя видят мои глаза, и даже тогда я бы держал свой меч под рукой. Но если сенатор решил воспользоваться твоими услугами, я не зайду так далеко и пока ты под его защитой, я воздержусь от расправы с тобой ... - Он повернулся и жестко посмотрел на мужчин позади него.
– И никто из моих людей тоже… Однако… - Он подошел к информатору так близко, что их носы почти соприкоснулись. - Если я заподозрю, что ты планируешь нас продать, то я лично прослежу, чтобы ты бесследно исчез. - Он отвернулся, чтобы занять свое место, недоверчиво покачав головой.
– И я сомневаюсь, что по тебе кто-то будет скучать.
Эксцингус равнодушно кивнул.
– Как я и ожидал. Ладно, попробую немного разрядить обстановку? - Он порылся в мешочке, прикрепленном к своему поясу, и протянул Марку железный ключ.
– Возьмите!
Молодой центурион какое-то время смотрел на него, не пытаясь ничего забирать.
– Это что, ключ? От чего?
Информатор улыбнулся ему в ответ, взял его руку и вдавил ключ в ладонь.
– Спросите у своей жены. А теперь, господа, если вы пришли за информацией, возможно, нам удастся преодолеть первоначальную неловкость и перейти сразу к делу. А, сенатор?
Он протянул руку, и пожилой мужчина кивнул, еще раз подав знак своему дворецкому. Раб сунул руку в деревянный ящик, который был спрятан в кустарнике, и достал оттуда нечто, похожее на кошелек. Пересекая сад с той же невозмутимостью, которую он демонстрировал раньше, он с поклоном вложил его в руку своего хозяина. Сигилис приветствовал его серьезным наклоном головы.
– Спасибо. Я полагаю, у тебя есть неотложные дела в доме? Так, что иди и завершай свои обязанности.
Дворецкий снова поклонился, и Марку показалось, что он облегченно вздохнул, когда повернулся, чтобы через сад вернуться обратно в дом.
Эксцингус протянул руку.
– Бедняга. Он более чем умен, чтобы понять, с каким огнем я играю, прибегая к твоим довольно сомнительным услугам, не так ли?
Сенатор с покорным выражением лица уронил кошелек на протянутую ладонь.
– Я подозреваю, что он с подозрением смотрит на то, что ему приходится отдавать тебе деньги еще и за предоставление информации этим людям, за которую ты уже получил значительную сумму.
Юлий нахмурился, глядя на информатора, далеко не довольный таким неожиданным поворотом событий.
– Ты берешь деньги просто за то, чтобы просто рассказать нам что-то?
– Да, я так и делаю. И вы бы тоже сделали точно так же на моем месте. Каждый дополнительный человек, с которым я делюсь своей информацией, представляет для меня еще один рискованный шанс, что меня предадут…
Примипил рассмеялся.
– Как бы это было бы иронично!
Эксцингус просто продолжал говорить, игнорируя колкость.
– «... пытали до тех пор, пока я мог терпеть боль, не впадая в безумие, независимо от того, какую правду и ложь я лепетал в крайнем случае, затем казнили без суда и следствия и бросили в глубокую яму гнить, всеми забытого и уж точно не оплакиваемого ..»
Сигилис кашлянул, словно прочищая горло.
– Итак, ты получив плату…?
Информатор кивнул.
– Извините, сенатор, я был на грани того, чтобы стать сентиментальным. Как вы говорите, перейдем к делу. - Он повернулся к тунгрийцам.
– Я предлагаю вам отказаться от своих предрассудков, господа, и особенно внимательно проследить за тем, что я собираюсь вам сказать, поскольку я сомневаюсь, что у кого-то еще в Риме есть достаточно знаний или смелости, чтобы предоставить вам эту информацию. Четыре человека составляют суть политики императора по поддержанию своей казны с помощью - конфискационного правосудия ...
Он сделал паузу, ожидая, пока кто-нибудь из них прокомментирует, но никто из сидящих вокруг него мужчин не шевельнулся.
Эти четверо мужчин привносят особую комбинацию навыков и опыта в службу, которую они выполняют, не говоря уже об их общем нечеловечном пренебрежении к своим жертвам. Они, по-разному, умные, целеустремленные и успешные в своих областях, а в одном случае даже положительно обаятельные, и ни один из них не проявляет никаких явных признаков мании, но все же все они, по-своему, самые опасные люди в городе. Переннис собрал их вокруг себя, когда стало ясно, что трон не выживет без финансовой помощи, рассуждая, что его собственная преторианская гвардия может подвести черту, получив приказ ликвидировать его самого, а затем либо убить, либо поработить и его семью. Он дал им то, что, по его мнению, могло их мотивировать, но мы упростим это до двух вещей. Сначала он предложил им деньги. Много денег при относительно небольших усилиях. А во-вторых, он предоставил им возможность поступать так, как им заблагорассудится, с некоторыми из самых уважаемых семей в Риме. Подумайте об этом на мгновение, а затем спросите себя, сколько мужчин в городе воспользуется шансом бесплатно побаловаться с женщинами из таких семей. Не говоря уже о новизне эмоций - овладеть хозяйкой дома силой, пока труп ее мужа все еще остывает на полу, подумайте о возможностях мужчин с такими склонностями. Дочери, рабыни… более чем достаточно беспомощной женской плоти на всех, а?
Он встретил ненавистный взгляд Марка столь же откровенным взглядом.
– Я не буду просить у вас прощения за акцент на очевидном, центурион, поскольку я знаю, что ваша собственная семья была одной из первых, кто претерпел такой катастрофический конец, я просто объясняю мотивацию этих людей. Возненавидьте меня за то, что я так поступаю, если хотите, но хотя бы осознавайте реальность того, с чем имеете дело. Вы можете найти в этом понимании некоторую ценность, когда преодолеете свое отвращение к тому, что узнали.