Ну и дела!
Шрифт:
Что мы сейчас и попытаемся сделать.
Я вновь набрала телефон Алексеевского. На этот раз он был на месте.
— Кто из близкого окружения или родственников губернатора является акционером АО «Авиатор»? — переспросил Лешка. — Отвечу тебе сразу — никто. Мы уже анализировали эту ситуацию.
А я, между прочим, ему ничего не говорила. Сам сообразил. Идея-то, оказывается, носится в воздухе.
— Но это не говорит о том, что ее не существует. Я имею в виду ситуацию, — продолжал Алексеевский. — Интересный факт: среди держателей акций авиационного числится бывший соратник губернатора —
— У него тридцать процентов, поверь мне на слово…
— На картах, что ли, нагадала? — съязвил Лешка. — Нужны доказательства…
Я повесила трубку. Доказательства нужны Лешке, мне доказывать ничего не нужно.
В результате всей моей сегодняшней суеты один факт оказался для меня неоспоримо доказанным.
Коготь врал о покупке им авиационного завода.
Зачем?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно провести логико-семантический анализ предыдущего высказывания.
Не подвергающаяся сомнению ложность утверждения о покупке конкретного завода должна обладать функциональностью высказывания, то есть иметь имманентно содержащуюся в ложном утверждении цель.
Какие цели можно вообще выразить данной семантической структурой?
Можно, например, дезинформировать получателя информационного сообщения. То есть меня.
В чем дезинформировать? Вариантов немного.
Первый: не Коготь покупает авиационный завод.
А кто?
И если это не Коготь, то при чем же здесь его заместитель Сапер и что у него хотят выпытать?
Здравого смысла в первом варианте слишком мало.
Второй: Коготь не покупает авиационный завод.
Опять-таки непонятно, при чем здесь Сапер? И если речь не идет о денежной операции, то кто его похитил и зачем?
Третий: Коготь покупает не авиационный завод.
А что же он покупает?
А что угодно: другой завод, магазин, вертолет, космический корабль, килограмм соленых огурцов, наконец. Что хочет, то и покупает. Зачем, собственно, об этом сообщать мне?
Это высказывание слишком общего плана, чтобы им можно было что-либо сообщить конкретное или, наоборот, с помощью него утаить что-либо конкретное.
Наконец, еще один вариант: не Коготь врал о покупке авиационного завода…
Стоп, стоп, стоп, ну это вообще белиберда какая-то получается. Видно, ничего толкового из этой фразы уже не выжмешь.
Суммируем позитивные утверждения.
Что у нас получается? Что суммировать, собственно говоря, и нечего.
Вывод однозначен — похищение Сапера не имеет отношения к финансовой сделке.
На этом, однако, анализ не исчерпал своих возможностей.
Коготь наверняка знал, что губернатор собирается выпускать комбайны вместо самолетов.
Узнать об этом не стоит совершенно никакого труда. В правительстве можно купить сведения о чем угодно. Оно мне напоминает восточный базар: ты найдешь информацию обо всем, что тебя интересует, стоит только хорошо поискать, да и купить ее можно будет за любую цену — все зависит от того, насколько опытен продавец и умеешь ли ты торговаться.
Так или иначе, я никогда не поверю, что Коготь случайно упомянул авиационный завод накануне сообщения о крутой перемене в судьбе этого завода. А раз не случайно — то намеренно был выбран именно авиационный завод.
Почему? Ответ довольно прост: в случае с АО «Авиатор», курируемым губернаторской группировкой, легче всего проверить слова Когтя и убедиться, что он врет.
То есть Коготь врет демонстративно, как бы подчеркивая сам факт своего вранья, обращая на него мое внимание. И тем самым подтверждает уже полученные мною выводы: похищение Сапера не имеет отношения к деньгам и еще — что-то не совсем понятно в поведении самого Когтя.
А это значительно сужает область моих поисков. Никаких Саидов Хашиевых не будет.
И слава Богу. Мне с одним Когтем возни хватит.
И вообще не будет пока никаких похитителей.
Если я правильно Когтя поняла, он зачем-то намеренно отвлекает мое внимание от внешних ситуаций и обстоятельств и направляет в какую-то определенную сторону. Осталось выяснить в какую.
Что мне известно, кроме внешних обстоятельств дела?
Что похищен некто Сапер и что он — заместитель Когтя.
Кстати, я не знаю, как выглядят ни тот, ни другой: Коготь при разговоре со мной принял двойные меры, чтобы избежать визуального знакомства, и это ему удалось. А в папке с документами Сапера не было, насколько я помню, ни одной его фотографии, даже младенческой.
И это не может не быть еще одним намеком Когтя.
Постойте, так меня же просто-таки настойчиво приглашают познакомиться с действующими лицами.
Ну что ж, так и поступим.
Глава 4
Время идет быстро, а я за полдня не сделала фактически ничего. На авиационном — это скорее развлечение, чем работа.
Поскольку к цели я не приблизилась ни на йоту.
К тому же обогатила себя совершенно ненужной мне информацией. Мало того, информацией достаточно опасной для ее носителя, особенно если владеет он ей в одиночку, так сказать, эксклюзивно.
Поэтому я тут же все, что мне было известно об отношении губернатора к АО «Авиатор», сообщила Лешке — профессиональному журналисту, надеясь не на его житейскую осторожность, а на профессиональную коммуникабельность. Губернатор, конечно, тысячу раз подумает, прежде чем рисковать своим положением, но… береженого Бог бережет.
Тем более я хорошо помню, что во время разговора с пожилым профсоюзником чувствовала на себе аж десяток пристальных взглядов, причем половина из них явно принадлежала людям решительным, энергичным и настороженным. По их глазам понять это было не так уж сложно.
Выяснить домашний адрес Когтя, зная его имя, отчество, фамилию и год рождения (спасибо «Криминальному Тарасову»), — задача для играющих в сыщиков первоклашек. Для чего же тогда и существует адресное бюро!
Кстати, одна из фундаментальных основ работы детектива — он не должен забывать, что ему доступны все способы получения информации, которыми имеют возможность пользоваться обычные граждане.