Ну разве она не милашка?
Шрифт:
— Боюсь, мне пора идти, Шугар Бет. Много работы. Поздравляю с продажей картины. Жаль, что не смогу с тобой отпраздновать.
— Не смей вешать трубку! Хочешь сказать, что не покажешься, пока я не соглашусь выйти за тебя?
— Не совсем так. Это дало бы тебе слишком много места для маневра. Нет, я торжественно заявляю, что не вернусь, пока ты не будешь стоять в церкви со всеми старыми друзьями в роли свидетелей.
— Ерунда! Просто бред какой-то! — взвизгнула Шугар Бет, отшвырнув попавший под ноги журнал. — Это не одна из твоих книг,
— Но ведь мы не обычные люди, верно?
Она начала задыхаться и, хватая воздух ртом, рухнула в кресло.
— Подумай головой! Еще одну ошибку мы просто не можем себе позволить! Нужно твердо увериться, что нам хорошо друг с другом.
— Я давно уверился. И безумно тебя люблю.
Шугар Бет стиснула трубку.
— Приезжай, Колин. Сейчас.
— И снова отдаться на твою милость? Не такой я осел.
— И как мы собираемся это улаживать?
— В церкви, перед священником. Дело за тобой. Да или нет.
Шугар Бет снова подскочила:
— Нет, нет и нет!
Утомленный вздох.
— К счастью для тебя, я готов потерпеть день-другой, что, разумеется, свидетельствует о глубине моих чувств к тебе.
— Перестань вести себя как жалкий фат!
— Время от времени я буду звонить Райану, чтобы узнать о твоем решении. Но — и слушай очень внимательно, солнышко, — тебе я больше звонить не собираюсь. Будь ты нормальной женщиной, я, конечно, вел бы себя более рационально, но, поскольку ты давно уже не в себе, это единственный способ.
— Ты задумал это с самого начала, верно?
— Скажем так: ты не из тех женщин, которым позволяется бегать без поводка и ошейника.
Шугар Бет сжала свободную руку в кулак.
— Колин, пожалуйста. У нас есть шанс на совместное будущее. Не погуби все своими неразумными требованиями.
— Как я могу все погубить, когда ты и без меня прекрасно справляешься?
— Я беременна! Немедленно возвращайся, чтобы позаботиться обо мне.
— Нет, любимая, ты не беременна, а я не позволю собой манипулировать. И поскольку эта беседа становится невыносимо утомительной, я вешаю трубку. И помни, я люблю тебя всем сердцем, и еще… Ты плачешь, дорогая?
— Да, — шмыгнула носом Шугар Бет. — Это практически все, что я делаю с твоего отъезда.
— Честное слово?
— Боюсь, что так.
— Чудесно!
И на этом все.
Несколько часов Шугар Бет как заведенная бродила по дому, поплакала еще немного и опустошила две тарелки с овсянкой. Наутро злость вспыхнула с новой силой, поэтому она схватила трубку и наняла Брюса Клейнмана, первого бой-френда Эми и лучшего подрядчика в городе, привести в порядок вокзал.
Больше она ничем Колину не обязана.
Сразу после этого она позвонила Джуэл.
— Помнишь, я рассказывала о своей мечте насчет детского книжного магазина в здании вокзала?
— Где уж мне забыть! Я с самого начала твердила, что тебе следовало этим заняться. Из нас двоих именно ты пошла на попятную. Сказала, что из-за Колина не можешь думать ни о чем постоянном.
— Больше это не проблема, поскольку теперь я официально с ним порвала. Ненавижу подонка! И надеюсь, ты по-прежнему хочешь, чтобы мы стали партнерами.
Пришлось отнять трубку от уха, чтобы не оглохнуть от радостных воплей Джуэл.
Шугар Бет приняла душ, надела новую пару оранжевых капри, белую блузку без рукавов и босоножки, позвонила Уинни, чтобы сообщить последние новости, и отправилась на встречу с Брюсом. Они вместе осмотрели вокзал, договорились, что нужно сделать, после чего Шугар Бет поехала к Джуэл обсудить условия партнерства. Остаток дня она посвятила Чарли, которого бесцеремонно забрала у няни и утащила в парк. И уже перед самым закрытием забежала во «Вчерашние сокровища».
— Джуэл волнуется за тебя, — объявила Уинни вместо приветствия. — Я только что говорила с ней по телефону, и она клянется, что ты отказалась от шоколадного батончика. Она считает, что я должка незамедлительно созвать внеочередной совет «Сивилл», чтобы принять срочные меры.
— А Джуэл пусть не сует нос в дела «Сивилл», — мрачно парировала Шугар Бет. — Она засмеялась мне в лицо, когда я сказала, что мы просим ее вступить в клуб.
— Тебе, пожалуй, не стоит принимать это на свой счет, — посоветовала Уинни.
— И как я могу не принять это на свой счет? Она моя лучшая подруга, после тебя, конечно, не говоря уже о том, что мы скоро станем деловыми партнерами! И ее шуточки вовсе не так уж смешны, как она воображает. Говорит, что, став «Сивиллой», сделает первый шаг к тому, чтобы напялить кринолин и прогуливаться под зонтиком по газону Френчменз-Брайд, болтая всякий вздор и строя глазки кавалерам.
— Дело не в Джуэл, — вздохнула Уинни, — а в тебе.
Шугар Бет устало опустилась на дубовый крестьянский стул.
Наконец сказались переживания последних двух дней.
— Даже если человек что-то про себя понимает, это еще не означает, что он захочет перемен.
— Мы вроде бы говорили о тебе.
— Лучше подумай вот о чем: женщина, всегда страдавшая полнотой, точно знает, что нужно делать, чтобы сбросить вес, так ведь? Но это еще не означает, что она может или хочет похудеть.
— Тут ты права.
Шугар Бет прижала ладонью живот.
— Считай меня рехнувшейся, но четвертое путешествие к алтарю не кажется лучшим способом починить то, что сломано во мне.
— Если только поломка уже не исправлена.
— При одной мысли обо всем этом мне становится дурно. Ну что же, пора идти.
Она схватила сумочку, чмокнула Уинни в щеку и вышла из магазина.
Жара только-только начала спадать, и, шагая по тротуару, Шугар Бет нацепила новые темные очки, ультрамодные «консервы». Какой-то незнакомый мужчина немедленно споткнулся и долго выворачивал шею ей вслед, но она слишком устала, чтобы оценить его внимание.