Ну, здравствуй, муж!
Шрифт:
Раскатистый смех бога Бездны заставил вопли мучеников взмыть до высоких нот.
— Или ты за другим сюда пожаловал?
Ответом ему был прямой удар в глаз.
Бесполезно принимать «Поцелуй Валааха» с оружием в руках. Бездна не потерпит вооруженного противостояния богу. Одна надежда — на крепкие кулаки и жажду жизни.
Гердих не был самоубийцей.
Он знал, что Валаах с первого удара поймет, почему на него вызверился давний друг. А там как уж решит судьба. Но даже оставшись в Бездне навсегда, Гердих намеревался до последней целой косточки учить Валааха приличному отношению к женщинам.
Ответный удар скинул Цессира с горы в хрупкий пепел.
— Ну все. Обменялись приветствиями и хватит, — Валаах миролюбиво протянул руку, но Гердих не подал свою. Поднялся сам.
— Защищайся.
— Проклятье! В тот же глаз! — Валаах тряхнул головой. Из рассеченной брови полетели брызги черной крови. — Ты же знаешь, я бессмертен. Любой бой со мной обречен на провал.
Новый удар заставил бога Бездны пошатнуться и…
— А-х-х-х! — вскричал нестройный хор мучеников, когда в спину Валааха ударил его же собственный молот — бог прозевал его возвращение.
Гердих шел по костям около часа (или больше? Время в Бездне имело иное течение), пока не нашел лежащего вниз лицом Валааха.
— У меня, кажется, сломан позвоночник, — произнес бог. Он едва смог повернуть голову. Пепел прилип к окровавленному профилю и сделался маской.
— Куда тебя перенести?
Валаах хотел рассмеяться, но боль смяла его лицо. Палец, выпроставшись из кучи костей, показал направление.
— Не бойся навредить мне еще больше, — с усмешкой произнес Валаах, видя, как Цессир примеряется, как бы поудобнее ухватить его. — Я и здесь бы мог отлежаться день-два, но в любимой кровати как-то приятнее.
— Кстати, о кровати, — не без труда, но Гердих, ухватившись за ремни, опоясывающие тело бога, поволок его по пеплу и костям. — Мне не нравится, чем ты на ней занимаешься.
— Онанирую и лишь изредка трахаю посланную вами женщину? — Валаах смотрел на низкое свинцовое небо. Иногда в круг обзора попадало вспотевшее лицо Гердиха.
— Цвейта, Саша…
— Клянусь, вторую я не трогал!
— Ты соблазнил мою жену, — Гердих остановился.
— И она за столько лет только сейчас призналась? Не это ли доказательство, что женщины лгуньи. Шлюхи и лгуньи. Ни одна из них не отказалась. Ни одна.
— Хорошо. Раз ты не понимаешь, я сделаю и тебе подарок: пришлю красавчика с амулетом Вожделения на шее. Трубелю понравится твоя задница, и она, как ни странно, ему не откажет. И будет принимать с удовольствием, до тех пор пока Трубель не сдохнет. А ему на роду написан долгий срок жизни.
— Такого амулета нет в этом мире, — Валлах беззаботно махнул рукой.
— Есть. И совсем недавно им хотели приручить моего сына.
— Я откушу твоему красавчику голову, — ярость мелькнула в глазах бога.
— Не успеешь. Амулет начнет действовать, как только попадет в Бездну. Ты единственный здесь живой, другим секс без надобности. Пойдешь за ним как рыбка на приманку.
До пещеры Гердих дотащил Валааха в полном изнеможении. В опочивальне бога посмотрел на стоящие в вазах сухие цветы.
— Как оклемаешься, вынеси отсюда всякий хлам.
— Ты же знаешь, свежих у меня нет и быть не может, а эти оживают при запахе сексуального удовольствия.
— Убери. А я пригляжу, чтобы каждая из женщин, которой потребуется «Поцелуй Валааха», принесла с собой букет живых цветов. Но ты ни одну из них больше не тронешь.
— Надеюсь, ты пошутил насчет амулета Вожделения? — Валаах приподнялся на локте. Ему было больно, но он хотел видеть лицо Цессира.
— Я пришлю его, если ты возобновишь насилие.
— Но они сами…
— Помни про свою задницу.
«Бессмертие всегда имеет побочный эффект, — подумал Гердих, наблюдая, с каким обреченным лицом Валаах падает на подушки. — У тебя нет детей, и ты намертво привязан к одному месту, которое больше похоже на тюрьму. Дюша, Валаах, Шаагиль с Афарикой — четверо из нас выбрали этот путь».
— Но они же все шлюхи, — сокрушенно шептал бог, не понимая, почему его лишили последнего удовольствия.
— Если я стану отправлять к тебе раз в неделю фею, этого будет достаточно? — мужчина всегда поймет мужчину. Тем более, неплохо бы узнавать из первых рук, что происходит в Бездне. — Это к слову о шлюхах.
— А можно двух? — оживился Валаах, враз утратив нечесаную бороду и доспехи. Черные глаза в бархате ресниц, длинные блестящие волосы, легкая щетина, так нравящаяся женщинам, красивое тело.
Гердих хмыкнул.
— Ты уже забыл о спине?
— Я о ней и не помнил. Со спиной все в порядке. Просто хотелось заставить тебя попотеть, — брюнетистый эльф легко соскочил с кровати. Цессир закрыл глаза, чтобы не метнуть из них молнии. — Так когда ты пришлешь мне первых девочек?
— Я полагаю, сначала тебя навестит Трубель. Где тут вход-выход, милейший?
— Цессир, пошел вон…
Гердих открыл глаза.
Служанка, подслушивающая у двери, так и не смогла объяснить своим товаркам по кухне, отчего ее хозяин вдруг начал смеяться.
— Тук-тук-тук! Можно войти?
За дверью стояла счастливая Мара.
— Мара!!! Сестренка! — Саша бросилась на шею подруге. — Как же долго тебя не было! Тут столько всего произошло!
— Ой, а чего это такой смурной господин от тебя вышел?
— Господин?
— Ну, такой… — Мара наскоро обрисовала фигуру и изобразила озабоченный взгляд.
— А, этот. Ну, как сказать… короче, почти родственник. Моего куратора отец. Знаешь, пока тебя не было, я замужем за Гарроном Цессиром побывала.