Нуб детектед

Геймер Альтс

— Ну конечно, когда женщина хочет уйти, она говорит, что ее недостаточно любили. Стандартный ход. Ладно. А о родителях своих ты подумала? Им каково будет похоронить дочь?

— Родители… Мама после развода вновь вышла замуж. У нее своя жизнь. Мне и раньше в ней места не было. У Кезона, кстати, такая же ситуация…

— Как много у вас общего! Жесткость к близким, желание добиваться своего любой ценой.

— Ты никогда не поймешь нас, Евгений. Но родители лучше пусть узнают, что их дочь жива и счастлива. Если обстоятельства разлучат меня с ним — я умру. Кезон сможет сделать так, что им откроют дорогу в Мидгард, и родители получат вторую

молодость. Разве может существовать более чудесный подарок от дочери, чем этот?

— Допустим. А как же Арина? Зачем ты так с ней? На кого ты ее бросаешь?

— Женя, речь же не идет о физической, безвозвратной гибели. Я ухожу лишь из реала. В Мидгарде мы будем видеться регулярно, если она пожелает.

— А в реале? Кто будет ей опорой там?

— Есть бабушка и дедушка. Есть Андрей, в конце концов, они ведь не чужие друг другу люди. Пойми, Женя, я не могу остановиться. Меня словно влечет куда-то. И я пойду на зов судьбы, даже если это дорога к пропасти. Вновь повторяю: я принадлежу Кезону, и единственный смысл моей жизни — быть рядом с ним. Лишите меня этого, и я умру. Уже окончательно.

— Вижу, что у вас все просчитано. Все, да не все! А о правовой окраске своего решения ты подумала? Ты не смежишь веки с улыбкой и розой на груди! В твоем некрологе будет написано — истощение. Или обезвоживание, что скорее. Уморили. Воды не давали. Готовая статья. Такая твоя благодарность Андрею за заботу и достаток в семье?! Тюремный срок?

— Об этом я забыла, — прошептала она.

— Конечно, вам, небесным бабочкам, очень далеко до земли. И с высоты облаков — все зеленое и красивое.

— Прости.

— Бог простит. Значит, так, жить ты будешь. Это не обсуждается. Если не хочешь встречаться с Андреем — неволить не станем. Обещаю. Но под статью подводить его — даже думать не смей. И Аринке с седыми волосами еще рано ходить. Полежишь под капельницами в реанимационной капсуле. Надумаешь вернуться — вернешься. Надумаешь остаться — останешься. Но без драматизма и безвольного заламывания рук. Если и решишь уйти навсегда в Мидгард, то только тогда, когда успокоится и отболит все, что должно отболеть. Я ухожу. Надо найти Андрюху.

— Что с ним?

— Мы участвовали в битве при Дакии.

— Андрей погиб?

— Нет. Нашлись хорошие люди — подогрели и обобрали. Он в плену. Баркидская эскадра возвращается сегодня к полудню. Будем договариваться насчет выкупа. А ты пока Аринку успокой. Ты отправляешься в путешествие. Долгое путешествие. Но без всяких суицидальных заскоков. Договорились?

— Хорошо.

— Точно?

— Точно.

Я потер ладонью виски и жестом подозвал Арину. Похоже, решение, которое всех устроит, найдено. Не зря же я занимаюсь этим уже пять лет. И не с такими нежными созданиями приходилось общий язык находить. Хотя, если бы с такими, я, наверное, пять лет не протянул бы.

ГЛАВА 27

Андрей Винокуров. Отпущение грехов

Вот и все. Наше пребывание в Баркиде подходило к концу. Сегодня Юстина подписала меморандум Амадея Папилы. Некий эквивалент долговой расписки, смешанной с договором о намерениях. Нотариусом выступил местный сутяга, между прочим, бывший поверенный Африкана, с приходом новой власти вдруг возомнивший о своей независимости. Ничего, дядька Африкан не из тех лопухов, которые прощают долги. Впереди парня, несомненно, ждали крупные неприятности. А он, бедолага, воображал, что

придумал для себя выход из положения. Забыл, что нашедшего выход затаптывают первым. Палила, получив бумаги, засиял, как черный самовар. На радостях предложил как следует отметить сделку, но мы с Юстиной вежливо отказались. Настроение неподходящее. Хватит ему того, что со следующей календы мавр будет нашим гостем на Альба Лонга, пока не обзаведется собственной фазендой. Наша задача — присмотреть варианты и готовить мошну для уплаты выкупа.

Мы сидели в шикарном заведении на площади богини Русины. В углу музыкант терзал струны лютни. Негромко шипели мерцающие светильники, распространявшие вокруг аромат сандала. Лампа на столе отбрасывала на наши лица змеистые тени. Я еще раз взглянул на Юстину и Истру. Их плечи соприкасались, и я вспомнил, какими радостными были их взаимные приветствия. Обе барышни питали друг к другу очень теплые чувства, возможно, даже привязанность. Это очень хорошо. Я так и не увидел Елену. Таково было ее условие, а Нобилис успел дать ей соответствующее обещание. Сейчас, после всего произошедшего, обида ушла, осталась только жалость. И воспоминания о прошлом. А мое будущее сидело напротив и оживленно рассказывало моей же приемной дочери о последних событиях. Глаза Истры сверкали, она смеялась, видно было, что Юстине удалось частично излечить девушку от стресса. Периодически Истра бросала на меня и Юстину загадочные взгляды. Несомненно, хоть мы ее еще ни во что не посвятили, девушка уже все поняла. И ничего против не имела. Нобилис, глядя на них, светился блаженной улыбкой, в которой ясно читалось: «Как хорошо, что все уже позади!» Я с благодарностью посмотрел на лучшего друга. Что бы я без тебя делал, старый ты проходимец?

Водяные часы в центре застольной залы звякнули драгоценным камнем, провалившимся в отверстие вслед за последними каплями жидкости, и пробил «хора деодецима» — двенадцатый час, час веселья. На середину выскочили танцовщицы в откровенных нарядах, громче заиграла музыка. Истра ойкнула и поднялась с места.

— Мне пора. Уже поздно, а вещи еще не собраны.

— Я провожу ее до ворот дворца, — вызвался Нобилис, понимая, что нам с Юстиной нужно побыть наедине.

— Не забудь, третий причал со стороны ратуши, — напомнила Юстина. — И не бери много барахла. Мы арендовали монеру, а не торговое судно.

Истра в ответ блеснула глазами и озорно высунула язычок.

— Заранее завидуешь? Ладно, так и быть, разрешаю выбрать пару нарядов из моего гардероба. Вам, провинциалам, такое и не снилось.

— Донеси главное, — фыркнула Юстина.

— Возьму паланкин, если что.

— Не переживай, я зайду за тобой и помогу с багажом, — великодушно предложил Нобилис.

Мы попрощались, и они, осторожно обходя танцовщиц вдоль стенки, направились к выходу.

— Когда прибудем на Альбу, я первым уйду в реал. Продержи ее еще сутки. Мне нужно перевезти Елену в клинику. Не хочу, чтобы она проснулась рядом с ней. Захочет — навестит в палате.

— Пошлем весточку Спириусу, и он отключит хронопарадокс, так что суток не потребуется, — отмахнулась Юстина.

— Здорово, что нам удалось ее уговорить.

— Она молодец. И боец по натуре. Все будет хорошо. Если кому и достанется, так это ее бабушке и дедушке. Правильно, что она решила пока пожить у них и поддержать стариков. Умничка.

— Надеюсь, она вернется в наш дом.

— Мы вернем ее. Не сомневайся. Нужно, чтобы прошло какое-то время.

— Спасибо тебе.