Нукенин [СИ]
Шрифт:
Уже вечером, сидя в библиотеке, я взял очередной листочек и два карандаша. Руки задвигались в разные стороны, вырисовывая на небольшом расстоянии два разных иероглифа. Карандаши двигались ловко и умело. Но, как и всегда, протянули недолго — мышца на левом предплечье неконтролируемо сократилась, линия резко искривилась, а за ней сбилась и правая рука. Яростно сломав кончики грифелей, я смял бумагу, закинул ее левой прямо в мусорную корзину, стоящую на другом конце помещения и откинулся на стул.
Гнев понемногу утих.
Резкая вспышка света заставила подскочить с кровати, инстинктивно готовясь к очередной схватке.
Но свет лился через окно в двери, в течении пары секунд. Тень, которую он создавал, резко ринулась на стоящих без движения охранников и двумя ударами успокоила обоих. Я рванул вперед и в следующую секунду чуть ли не столкнулся носами через решетку с человеком.
Чистая кожа, серьги в ушах, худая и красивая челюсть, высокий и толстый хвост, торчащий кверху, жилет чуунина. Узнать Шикамару смог бы не каждый, но мои инстинкты и нюх не подводят.
— Наруто? — с удивлением косится он на меня.
— Наруто, — неспешно утверждаю я, с ожиданием глядя на него. Меня сложно узнать, наверное — лицо обветрилось и загорело, а голова блестит лысиной.
— Я вытащу тебя.
— В чем подвох?
— Ни в чем, — злится Шика и склоняется над замком, так что я не вижу его лица.
— Год, знаешь ли, прошел. Если бы ты хотел, ты давно бы сделал это.
— Сейчас у меня есть беспроигрышная возможность, — замок щелкнул и дверь открылась без скрипа.
— Если так, то хорошо, — я возвращаюсь к кровати, одеваю тюремную обувь и выхожу из камеры.
— У нас немного времени. Поспеши, Наруто.
— Не так быстро, — осаждаю его я. — Сначала ты иди за мной.
— Что..?
Но я уже в конце коридора и у Шики нет другого выхода. Пару этажей вниз и я захожу в старый сырой подвал. До того, как мимо моей камеры пройдет пост, у нас около пятнадцати минут…
— Старик, — зову я в темноту.
Кряхтение и звук зажигающейся спички, чей свет перетекает в мерное свечение свечи.
— Что такое? — тихо шепчет он.
— Время.
Мужчина мгновенно подносит мне табуретку и я падаю на нее, закатывая штанину до таза. Холодные старческие пальцы касаются кожи, где проступает темный прямоугольник печати.
— Мне нужен полный доступ.
Я откинул хлипкую подошву и достав заточку, двумя движениями надрезал кожу. Старик протянул куда-то в сторону руку и достал чайник и белую тряпку. Отогнув кожу, он смыл кровь водой и вытер.
Шикамару стоял в двери как громом пораженный, мне же было абсолютно наплевать. Боль струилась через голову, но не впечатляла. Как будто котенок, который дергает тебя за штанину и не замечая реакции, уходит. Если что, можно и пнуть вдогонку.
Под кожей показался черный прямоугольник из какого-то
— Ух ты. Как интересно, — улыбнулся старик. — Забавно — если ее оторвать, то получится взрыв. Просто и эффективно.
— Давай быстрее. У меня не больше десяти минут, — недовольно прошипел я.
Затем я наблюдал за ювелирной работой. Сначала старик выводил по печати различные рисунки чакрой, которая почему-то не развеялась, а так и осталась светиться синим огнем. А затем около двух сотен печатей со скоростью пяти в секунду.
Помнится это высший уровень — пятерка в параметрах способностей. Старик не так прост.
А после печатей срыв бесполезного куска и возвращение кожи на место, без всяких пустот с воздухом. Боль раздражающе зацепила и я недовольно пнул "котенка", выбивая его из головы.
Довольно направив в руки чакру, я покосился на синеватые пальцы. Забрав белый кусок ткани, я обмотал ею рану.
— И все-таки, кто ты, старик? — затянул я узел.
— Пусть мое имя забудут, — улыбнулся он. — Достаточно знать, что я был лидером клана, когда была создана Коноха.
— Где все остальные члены клана?
— Ты с ними еще пересечешься, парень, — довольно сказал старик, казалось, будто он хочет самодовольно расхохотаться. — Уж поверь.
Опустив штанину, я кивнул и повернулся ко входу.
— Стой.
Старик протягивал мне папку.
…Довольно быстро преодолев коридоры, мы с Шикой оказались под открытым воздухом.
— Скрой чакру, — сказал Шикамару и протянул мне баночку с тональником. — Спрячь шрамы.
Опустив палец в тональник, я провел им по руке Шики. Тот вопросительно на меня покосился, но я не дождался результата и затем отточенными движениями намазал щеки.
— Веревка, — бросил он мне обрывок, — сделай вид, что руки связаны.
Я кивнул, сделал пару узлов и обмотав веревку вокруг кистей за спиной, спрятал ее концы в кулаках и подставил их под папку, спрятавшуюся под тюремной курткой.
Шикамару, сделав ленивое выражение, подвел меня к повозке и втолкнул внутрь.
Было довольно темно, только свечка в банке, наполненной рисом. Это обеспечивало безопасность тканевой крыше.
— Садись, — сказал Шика без выражения.
Я присел далеко от входа, куда толкнул меня Шикамару.
— Трогай.
Я опустил взгляд. Мои глаза исподлобья рассматривали человека напротив. Ух… А Хинатка стала ничего.
Шикамару поднялся и открыл тканевой вход, закрепив шторки по сторонам.
— Воздух свежий, — пояснил он с улыбкой.
Хината кивнула в ответ.
За нами закрылись ворота и мы двинулись по лесу. А меня все распирало, как бы поговорить с Шикамару. Что делать дальше?
Мы ехали около трех часов. Плечи затекли, держась на одном уровне, а пальцы устали сжимать веревки.