Нулевая область
Шрифт:
– Неужели, и теперь придётся ждать так долго? – подумал Макс.
Дед ушёл за мясом, а Пашка принялся разливать водку в пустые кружки. Макс хмыкнул, у Пашки все дрязги и нестыковки заканчивались одинаково, он нажирался и ему было всё пофиг. Сейчас Макс даже позавидовал другу, умеющему так просто забивать на всё вокруг.
– Ну, чё? – спросил Пашка, поднимая свою кружку и улыбаясь – Накатим?
Лицо Пашки было довольным, словно и не застряли они неизвестно насколько непонятно в какой хрени.
– Может до него тоже ещё не дошло? –
Он поднял кружку, и заглянув в неё, покривился. Сейчас бы коньячка хорошего, мелькнуло в голове, чтобы красиво вырубило. И быстро. А от этой дряни только башка будет трещать.
Но за неимением альтернативы, Макс резко выдохнул, и залпом проглотил контрафактное пойло. Поискал глазами, нельзя ли где зачерпнуть воды, но не обнаружив ни малейших её признаков, шумно занюхал кулаком.
– Фу, гадость – пробурчал он, глядя, как Пашка медленно цедит свою дозу – Давай по второй сразу, чтобы хоть чуть зацепило.
– Угу – мотыльнул головой Пашка, и торопливо разлил ещё по сотне.
Выпив, Макс присел на табурет и посмотрел в окно. На улице понемногу темнело, значит приближалась ночь. Пашка уже наливал по следующей, звеня горлышком бутылки об края кружек.
– Ты чё-нибудь понял, чё дед рассказывал? – спросил он начинавшим заплетаться языком – Я чёт половину не догнал. Он объяснил, как отсюда выбраться?
– Да по ходу отсюда нельзя выбраться – ответил Макс – Может и можно конечно, но дед по-любому сегодня не расскажет. Может завтра. Фик его знает, может он чего задумал. Типа свою внучку за городского замуж выдать.
Макс рассмеялся, чувствуя, как водка начинает действовать на организм. В голове еле слышно зашумело, и на душе стало легче. Весь день показался каким-то ненастоящим, выдуманным. Я такое где-то уже читал, хмыкнул Макс, стопудово читал.
– А чё, я б на ней запросто – сказал Пашка, снова поднимая кружку – Красивая тёлка.
– Угу. Вот с таким базаром ты явно произведёшь на неё впечатление. Ты чё Пашок, не врубился ещё, или придуриваешься? Они по ходу тридцать лет с нашим миром не контачили. Дед вон вообще не знает, что Союз развалился.
– Так чё у них тут случилось-то? – спросил Пашка, выпив в одиночку. Он был уже в том состоянии, когда не нужно никаких чоканий, никаких ожиданий собутыльника. А об тостах он и вообще никогда не заботился, считая их какою-то ненужной и надуманной роскошью.
Макс пожал плечами и тоже выпил. В голове зашумело сильнее, и глаза стали слипаться.
– Вроде какого-то… – Макс запнулся и вновь пожал плечами – Хер его знает. Ничего в голову не идёт.
В сенях послышались громкие шаги. Макс поднял голову, и уже через секунду увидел деда.
– Вот и мяско – радостно сообщил дед, ставя на стол тарелку, на которой горкой были наложены поджаренные кусочки. Макс заметил на ободке тарелки надпись «общепит» Тарелки с такой надписью имелись в наличии и у его матери, и у бабки были. А ещё ложки, вилки, солянки. Видимо в те времена, скомуниздить что-нибудь из столовой, было чем-то вроде народного хобби.
Дед осуждающе покачал головой.
– Эх-эх. Вы б её окаянную лучше б в землю-то повыливали. Одни беды от неё. Я вот до гула этого тоже выпивал. И крепко выпивал. Да у нас тут все крепко выпивали – он махнул рукою – Разве что беременные воздерживались, да и то не всегда. А потом, когда с нами это случилось, так необходимость в этой дряни сама собой отпала. Как будто в нас что-то вдруг поменялось.
– Завтра повыливаем – согласился Макс – А пока давай – он посмотрел на друга – Не жалей эту гадость.
– Понял – кивнул Пашка и наполнил кружки. Потом вытащил помятую пачку, и сорвав с неё целофанку, бросил на стол.
– А вот это нет – нахмурясь, сказал дед, и взял пачку своей большою ручищей – Привыкайте без этого. Всё равно придётся.
– Да как же, Егорыч? – пьяно спросил Пашка – Отдай, чё ты?
Егорыч сжал ладонь.
– Обойдётесь. На мясо лучше налягайте.
Макс рассмеялся.
– Всё, Пашок – сказал он сквозь смех, беря с тарелки поджаристый кусок мяса – Кончилась лафа. Привыкай к новым порядкам.
– Ну, блин – недовольно буркнул Пашка, но бунтовать не стал, а молча выпил и тоже потянулся к еде.
Съев по четыре куска, они выпили ещё. Пашка громко рыгнул.
– Спасибо, Егорыч – промямлил он, заплетаясь – От пуза.
– Да не за что – проговорил дед, глядя на хмельного Пашку – Тебе б уже пора и на боковую, языком еле ворочаешь. Давай-ка, поднимайся.
– Не-а, не хочу – Пашка покачал головой.
– Поднимайся-поднимайся – голосом не терпящим возражений сказал дед – Сказано, пора на боковую.
Пашка нехотя поднялся, упираясь обеими руками в стол. Его здорово качало, и он глупо улыбался.
– Пошли-пошли – сказал дед, и развернувшись, не дожидаясь когда Пашка сповадится сказать что-то в ответ, направился в зал.
Пашка только пожал плечами, с надеждой посмотрев на Макса, но Макс махнул рукой.
– Иди. Тебе и правда пора рубиться.
– Ну, блин – снова буркнул Пашка, и качаясь, поплёлся вслед за дедом. Макс остался за столом, погружаясь в полупьяные размышления. Мысли текли спокойно, даже вяло, и совсем не хотелось думать о сегодняшнем дне. Он стал вспоминать вчерашнюю торговлю, но тут же усмехнулся. Ни к месту и не ко времени были такие мысли, и он просто стал разглядывать кухоньку. Выглядела она по-деревенски скромно, точна такая кухонька была у его бабульки. Стол, табуреты, старый сервант у дальней стены, и допотопная газовая плита. До полной картины не хватало только красного газового баллона и старого, с подратыми ушами кота, трущегося об ноги, в надежде на кусочек чего-нибудь вкусненького. Он попытался вспомнить, как звали бабулькиного кота, и к удивлению ответ пришёл мгновенно.