Нулевой километр
Шрифт:
– А я, – вырываю хрестоматию из ее рук, – займусь полами.
Кто-то ведь должен оттереть эту чертову кровь от ковра, а кроме меня, похоже, пятно больше никого не смущает.
Глава 17
Первый день, он всегда самый сложный. Неважно, что это: новая должность в коллективе, где тебя никто еще не знает и смотрит с опаской; начало учебы после затяжных каникул; танцевальный кружок, где ты веселишь опытных танцоров своими неловкими движениями, или, как в моем случае, столкновение с прошлым, что вовсе не встречает тебя с распростертыми
– Перестаньте орать! — гаркнув на родственничков, что не придумали ничего лучше, кроме как шумно делить пульт в начале девятого утра, я отчаянно сдавливаю голову ладонями. Вот бы она треснула: ни боли тебе, ни неизбежной необходимости принимать решения.
Встаю, отряхивая шерсть со штанов, и натягиваю пониже капюшон, словно это поможет мне избавиться от образов детей, мельтешащих перед глазами. Таких не забудешь — даже во сне нет-нет да мелькнет Рыжий, что запустит в тебя яблочным огрызком, или та же Ленка, неодобрительно насупит брови, сетуя на твою глупость. А ведь на самом деле неважный из нее ботаник получился: вечно что-то читает, а на практике совершенно бесполезна — ни отмыть ничего не может, ни чай заварить, при этом не усыпав столешницу мелкими чаинками.
– Мы сегодня к маме поедем? — только вопросы задает виртуозно, и я лишь чудом не проливаю кипяток мимо старенького керамического заварника, который секундой раньше вырвала из ее кривых рук.
– А ты хочешь?
Интересуюсь и отправляю опустевшую упаковку в мусорку, что сегодня радует меня отсутствием вываливающихся на пол очистков, и снимаю с полки чашку. Ленке не предлагаю, не маленькая уже, сама нальет, если приспичит, а вот за продуктами сходить не мешало бы… Если кормить их с ложки я не обязана, то обеспечить провизией этих вечно голодных монстров просто необходимо.
– Не очень, – сестра устраивается напротив и по привычке складывает руки одна на другую, как и подобает прилежной ученице.
– Что значит твое “не очень”? Разве ты не должна биться в истерике и умолять меня отвезти тебя к ней? Я бы в одиннадцать так бы и поступила.
Наверное. Трудно судить, воспоминания так размыты… Устремляюсь взглядом в окно, за которым вовсю уже светит солнце, и делаю первый глоток отвратительнейшего пойла. Своей любовью к дорогим напиткам, будь то кофе, апельсиновый сок или пятизвездочный коньяк, Руслан меня все же изнежил. Теперь низкосортные сорта чая мой организм принимать отказывается.
– Ой, первый раз, что ли? Он ее, знаешь, как гонял? Только Богдана родила и началось: то толстая она, то вечно на жизнь жалуется, то тараканов потравить не может… Мама говорит, это у Жоры от недосыпа: малой орет, а он звереет…
Вот она проза жизни. Влюбляешься, чем-то жертвуешь, проходишь через родовые муки, желая порадовать супруга наследником, а за свои труды удостаиваешься почетной должности его персональной боксерской груши. Что с этой женщиной, в конце концов?! Полтинник не за горами, а она все о душе думает.
– Что и вас бил? — кусаю печенюшку, что заботливая Лена достала из хлебницы, и тут же сплевываю обратно. Как я выживу, если завтра Руслан решит со мной порвать? Без дорогих кондитерских и коллекционных вин? Я после этой поездки готова сама его на руках носить, лишь бы никаких отсыревших галетов, и мелколистовой бурды на дне почерневшей чашки.
– Меня ни разу. Я ему сразу сказала, что в школе социальному педагогу пожалуюсь. А вот Рыжего, да Айгуль с Артуром пару раз колотил.
– Сильно? — давлюсь и спрашиваю теперь сквозь душащий меня кашель, больше не чувствуя ни отвратительного вкуса моего скудного завтрака, ни былого аппетита, ведь воображение мгновенно подкидывает мне картинки семейной трагедии.
– По-разному. Вот Ярику однажды нос разбил. Ну и пару синяков оставил. А мелких только ремнем, за то, что игрушки не убрали, или инструменты его рабочие трогали: они любят в автослесарей играть. Грузовик свой пластмассовый ремонтируют, — вздыхает девчонка, тепло улыбнувшись воспоминаниям. Надеюсь, вспомнила она малышню, что ковыряли пластмассу гаечными ключами, потому что, если улыбка ее поселилась на лице от вида Жоры с ремнем в руках и визжащих от страха двойняшек, мой мир окончательно рухнет. Сдам всю эту ораву в психушку, и сбегу подальше, пока и сама окончательно не двинулась.
– Так что мама с Жорой помирятся. У них всегда так — вот в прошлом году, он ей руку вывихнул, так она тем же вечером ему мяса с картошкой нажарила. Сейчас синяки сойдут, и в милицию побежит.
Интересно, ее это ранит? Ленку, что всегда кажется такой отстраненной, непробиваемой сквозь эту броню, что она носит с самого детства? Ведь если быть честной, среди нас она самая безэмоциональная: не помню, плакала ли она когда-то, так чтобы в голос, до звона в ушах от пронзительного визга? Обнимала ли кого-то из нас, не совладав с эмоциями, ведь маленьких часто так накрывает: вроде бы заняты куклами, а ни с того ни с сего начинаю кричать о своей любви на весь дом… Вот Айгуль так делала.
– Но я надеюсь, его не выпустят, – вырывает меня из рассуждений ее голос, и мне приходится тряхнуть головой, чтобы суметь сконцентрироваться на нашем разговоре. – Плохой он и пьет слишком много. У мамы, вообще, со вкусом проблемы. Вечно на неудачников тянет, – заканчивает так по-взрослому, что я не могу не рассмеяться.
– Так, может, и смысла нет его выгонять? Этого посадят, она еще хуже найдет. От Жоры хоть знаешь чего ожидать…
– Точно. Я вот за кого попало замуж не выйду, и тебе не советую. Хоть он и симпатичный, – отмахивается от назойливой мухи, что кружит над столом, и хватает с конфетницы последний леденец.
– Симпатичный? Тебе-то откуда это известно? – да и стар Руслан, чтобы десятилетняя девчонка могла отыскать в его лице хоть что-то, что достойно похвалы. Таких мужчин начинаешь ценить позже, когда в мелких морщинках в уголках глаз находишь определенный шарм, выдающий в их обладателе улыбчивого человека, когда прожитые им годы расцениваешь, как опыт, что в дальнейшем позволит ему не допустить ошибок, когда седина на висках тебя не отталкивает, а так и манит запустить в нее пальцы. Я до такого возраста еще не дожила…