Нулевой контракт
Шрифт:
— Атомная бомба — ерунда, — норвежец вздохнул. — Тут явно что-то более серьезное. Цивилизация, на которую мы работаем, наверняка может изготовить такое…
В голову тут же пришла Звезда Смерти, способная одним плевком уничтожить планету, а также бредни про тектоническое оружие, которое может трясти материками так, как мы встряхнули той же палаткой. Да, кто бы ни основал наш полигон, они могли спрятать в дредноутах нечто такое, что на нашей родной планете не приснилось еще самым злодеистым гениям.
— Да какая разница? —
Мне бы тоже очень хотелось это знать.
На осмысленное нападение, попытку захватить или уничтожить полигон это все походило слабо. Набежать с одной стороны, потом с другой, с третьей — то ли разведка боем, то ли отработка видов тактики и проверка разного нового оружия, то ли просто развлечение, типа как похищение коней и женщин для горских джигитов в девятнадцатом веке?
Или может быть все это вместе?
А ведь мы даже не знаем, местные дрищи или гости на этой планете, как и мы! Вообще ничего не знаем!
Пока возились с палаткой и прочим, из-за горизонта выкатилось и начало припекать первое солнце. Ремонтники взялись за дело, заискрили сварочные аппараты, зашелестела натягиваемая между столбами металлическая сетка, заскрежетал плохо смазанный кран на одном из БРЭМов.
— Закончили? — рядом появился Цзянь. — Пока можно отдыхать. Сухие пайки берите.
— Разрешите обратиться? — тут же вылез Ингвар, которого любопытство мучило явно сильнее, чем голод.
Для меня оно выглядело странным — не естественным желанием узнать побольше, свойственным человеку, попавшему в необычную обстановку, а целенаправленным, профессиональным стремлением собрать как можно больше информации о том, что происходит вокруг.
Как будто норвежец явился сюда именно за этим.
Цзянь, выслушав вопрос по поводу дрищей — кто они такие и чего добиваются, покачал головой и выдал:
— Уровень технического развития данных биологических объектов ниже земного. Биологическая природа негуманоидная, форма жизни предположительно аборигенная. Исследования живых или мертвых образцов персоналом полигона не проводятся в силу наличия запрета, — последний факт, судя по голосу, нашего комотделения сильно раздражал. — Осознали?
Да, чего уж тут не осознать — нам вежливо дали понять, чтобы мы не лезли грязными ручонками не в свое дело.
— Так точно, — ответил Ингвар.
Я сидел на песке и жевал полоски вяленого мяса, которое почему-то совсем не застревало между зубами, хотя после той же воблы обычно замучаешься ошметки выковыривать. Запивал желе из тюбика — сегодняшняя порция имела запах свежего яблока — и думал, в каком бардаке оказался.
Ладно дрищи… так ведь есть еще болезнь, превращающая людей в бешеных зомби. Среди нас могут оставаться зараженные, и это значит мы все потенциально опасны
— Братья, во имя Аллаха, — подал голос Фейсал. — Проклятие может поразить каждого! Поэтому надо быть бдительными…
Все мы думаем примерно об одном, все боимся того же.
Договорились приглядывать за соседями, и тут же давать сигнал, если кто-то поведет себя странно. Хотя честно говоря, я подумал, что это не поможет, слишком уж быстро проходит трансформация — чик, и вместо нормального парня рядом с тобой кровожадное чудовище.
И без помощи «извне» нам с эпидемией не справиться, а транспортная зона закрыта.
Так что пока все выглядит так, что отсюда я не выберусь, лягу не в родную землю Земли, а в песок чужого мира, которому не знаю даже названия. И если Мила не вспомнит обо мне, так и останется радоваться жизни рядом с Жабенем — тут кулаки мои сжались сами — то бабушке придется очень непросто, как только прекратятся платежи.
Нет, хотя бы ради нее я должен выбраться, выжить, вернуться!
Убитых и раненых вывезли сразу же после боя, а вот нас сменили только в районе полудня, когда ремонтники закончили работу, а мы одурели от жары.
Выгрузились мы, как обычно, рядом с гаражом, но вместо казармы нас погнали к санчасти. Там бойцов встретили усталые, вымотанные доктора, которые держались на ногах исключительно благодаря силе воли, такой-то матери, ну и может быть армейским стимуляторам.
— В ряд встали! В ряд! Рукава закатываем! — принялся командовать тот, что огромный и седой, с утиным носом.
Похоже, что нам собирались вкатить еще одну дозу того, что они называли «универсальным антидотом». О том, что сказал мне Поль по поводу бесполезности этой процедуры, я соратникам ничего не сообщил — и так у всех настроение ниже плинтуса и глубже задницы, ни к чему парней напрягать.
Мы выстроились в ряд, и нам действительно вкололи по ампуле какой-то дряни, от которой у меня немедленно заболело плечо. Я вспомнил, как второй раз прививался от ковида более года назад, и как тогда у меня на сутки буквально отнялась рука… вот только сейчас этого не хватало.
В казарме все тоже пошло по необычному сценарию — нам велели не сдавать автоматы, а выдали по три новых магазина, и приказали вычистить и смазать оружие даже прежде похода в туалет.
— Тревогу могут объявить в любой момент, — сообщил Нгуен, созерцая наши поредевшие ряды: я не мог точно знать, сколько убыль в роте целиком, но у нас в отделении из двадцати одного человека осталось пятнадцать, то есть потери — примерно в четверть.
— Тревогу эту засунуть в жопогу, — пробормотал Эрик, едва мы поднялись в спальню и принялись избавляться от снаряжения. — Чтобы этих дрищей черти уже забрали!