Нулевые. Затишье перед катастрофой
Шрифт:
В принципе, что ей ещё оставалась делать? Анне повезло родиться на редкость красивой девушкой, но её судьба была вполне обычной. Она родилась в семье учительницы и офицера. Когда распался Союз, её отца уволили из армии, после чего он переквалифицировался в бандита. И в один прекрасный момент его посадили за убийство. На почве одиночества мать Ани стала алкоголичкой. Во всех своих бедах она, конечно, винила дочь. Так что Аню пришлось воспитывать бабушке. В школе Аня училась плохо. Она ненавидела учителей, потому что её мать была учителем. Её больше заботили отношение между людьми, чувства, эмоции. Но больше всего в жизни Аня ненавидела свою комнату в хрущевке с ковром на стене. Она ненавидела этот ковер, который постоянно напоминал
Разумеется, она не стала рассказывать об этом Михаилу. Когда Власов совсем сильно напился, то в его голове осталась только одна мысль. Это было острое желание ни за что не отпускать Аню. Ему казалось, что она тоже не желает упускать его. Она намекала ему, что ей придется добираться от метро домой к подруге при неработающих трамваях. Тогда Михаил в вежливой манере предложил ей переночевать у него. Аня охотно согласилась. Её лицо просто светилось от счастья.
В пьяном головокружении Власов под ручку с Аней вернулся к столу. Леонида, Юрия по близости не было, Макаров тоже куда-то пропал. Только Алексей сидел, ел лобстера и шутил, общаясь по телефону с женой.
– Куда это все подевались? – спросил Власов.
– Ваня пожелал тебе удачи и ушел по работе. Юра и Лёня передавали тебе привет, потом пошли развлекаться с …, – Алексей отвлёкся от еды и заметил Анну. – Они все нас покинули.
– Звучит как-то мрачновато, – Власов был настолько пьян, что ему было трудно выговаривать слова. – Ну, мы тогда тоже пойдем.
Пока они ехали в машине, Аня не отпускала руку Михаила. Власов плохо представлял, что происходило вокруг него. Когда они пришли к нему в квартиру, Михаил на автомате пошел мыть руки. Потом Власов планировал лечь спать. Но этого ему сделать не удалось. В спальне его ждала Анна. Она сидела на его не убранной постели. Её белоснежное с вкраплением золотого платье слегка помялось, а её сверкающие радостью светло-карие глаза зачаровывали Власова.
– Если хочешь лечь здесь, я лягу на диване, – Власов старался говорить четко.
– Сегодня у меня был такой волшебный вечер, – Аня встала с постели, подошла к Михаилу. Он только и мог, что смотреть на её ангельское личико. – Я лягу только вместе с тобой.
Анна поцеловала Михаила в губы. Боясь потерять её, Михаил крепко прижал Аню к себе. Аня вцепилась в него ногами. Они настолько увлеклись собой, что повалились на постель. Власов запустил руку в её парик, Аня целовала его в шею. Она взяла накрахмаленную руку Михаила и стала медленно облизывать его пальцы. Пожар в сердце Михаила разгорался со страшной силой. Аня расстёгивала его рубашку, пока Власов пытался расшнуровать корсет на платье. Михаил был слишком пьян, он плохо управлял своими пальцами, в конце концов, он запустил руки под Анино платье, прикоснулся к её горячим худым ногам и стянул с её трусики. Аня захихикала и эротично улыбнулась. Михаил вошел в неё. Их глаза снова встретились. Аня смотрела на него своим жалобным и виноватым взглядом, который так нравился Власову. Михаил поцеловал её. Под действием алкоголя Власов мог довольно долго удерживать себя в её теле. Когда всё закончилось, они лежали в обнимку. Власов смотрел в её глаза и гладил её каштановые волосы, которые вывалились из парика в процессе.
– Знаешь, у меня никогда не было такой девушки. Я походу люблю тебя, – промямлив это, Власов провалился в мягкий сон.
Аня ничего не ответила. Она отключилась на пару минут раньше Власова.
Власов проснулся от ужасной головной боли. Ани рядом не оказалось. Всё происходящее вчера казалось ему диким сладким сном, он даже загрустил от этой мысли. Власов потянулся к тумбочке, на которой лежал Черновик. Он увидел валявшийся на полу белый накрахмаленный парик, его сердце сразу наполнилось счастьем. Михаила глубоко озаботил тайный смысл культурного послания золотого унитаза. Дабы отвлечься от головной боли он решил поискать что-то про национальную идею.
Первая попавшая ему на глаза выдержка была написана ровным красным шрифтом.
“….. уже сейчас перед нами стоит необходимость создания такой концепции русской национальной идеи, которая бы несла в себе идеологию русского чуда, русской победы. Соединяя в себе культурные коды русской цивилизации, такая идея объединит в себе исторические смыслы романовской белой империи и советской красной империи. При этом мы должны понимать, что советский период это не отдельный ошибочный период, который нужно вычеркнуть из истории России, а целостный период развития русского мира как отдельной цивилизации. И такая концепция уже существует. Она была разработана русским философом и активным деятелем интернета Сергеем Юрьевичем Соколовым и изложена в виде новой идеологии русского православного национально-коммунистического самодержавия…..”
Власов переключился на другой отрывок.
“…. мы вынуждены жить в реалиях звериного воровского российского капитализма. Братки выстроили свое капиталистическое государство строго по чертежам советской антикапиталистической пропаганды. Национальная идея этого государства определяется понятием “Экономика РОЗ”. В свою очередь аббревиатура РОЗ означает три простых слова, описывающие основные движущие силы постсоветской экономики: распил, откат, занос….”
Власова вдруг осенило. Он всё понял. Понял что такое унитаз и зачем он нужен.
– Российское общество разобщено и для объединительной идеи нам не нужна никакая идея. Тогда каждый будет думать, что его идея и есть объединяющая идея. Тем самым исчезнут все распри и противоречия. И это действительно очень умно, – думал он.
– Чё читаешь? – спросила Аня.
Она только что вышла из душа, её волосы были ещё мокрыми. На ней было только полотенце.
– Ничего интересного, – ответил Михаил.
– Честно говоря, я не помню, как оказалась здесь, – она нахально ухмыльнулась. – Так мы с тобой всё-таки трахались?
Моментально она убила всю романтику во Власове.
– Да, – сухо подтвердил Власов.
– Посмотрим, какой ты на трезвую голову, – игриво сказала Аня.
Она сбросила с себя полотенце. У неё было точеное атлетическое тело, словно созданное для подиума или шеста. Власов мигом забыл о золотом унитазе и национальной идеи.
– Из обычной воровки она превратилась в дорогую блядь. Вот и думай что из этого хуже, – подумал Власов.
– Теперь я достаточно выросла? – она поцеловала его в губы и повалила на кровать.
События прошлой ночи повторились снова.
Их отношения развивались удивительно чудесно. Они прекрасно дополняли друг друга, хотя были совершенно разными людьми по характеру и интересам. Даже знакомство с Аниным прошлым не смогло пошатнуть симпатию Михаила к ней. Это был их совместный с Анной визит в засранную квартирку её матери. Мать Анны звали Георгина. Она была сутулой и тощей, у неё было вытянутое морщинистое лицо с блестящими блёклыми глазами. Одета она была бедно. Квартира была обставлена в стиле алкогольного минимализма. Из интерьера Власов мог отметить стены с отстающими обоями, через которые проглядывались страницы газеты “Наша Советская Родина ”. На одной из них Власов наблюдал коллективное фото членов ГКЧП на фоне российского имперского флага и заголовок статьи: “Декабристы нашего времени”. Не пропитые шкафы со старыми книгами – напоминание о профессии преподавателя. Ну и, естественно, телевизор был в сносном состоянии. В спальне был иконостас, а из-под кровати торчало плохо убранное красное знамя.