Нулевые. Затишье перед катастрофой

Юрьев Василий Сергеевич

“….. в СССР был реализован грубый тоталитарный консерваторский строй. При таком строе государство узурпируется узкой группой лиц, управление государством осуществляется только мобилизационными методами. Для поддержания власти правящая элита использует методы террора и насилия. Население обрабатывается информационно.

*****

В особенности нужно обратить внимание на то, что свободная эффективная рыночная экономика является фактором демократизации. В государствах подобного типа рыночная экономика не развита или построена альтернативная рыночной модель экономики. Что по сути своей является серьёзным фактором внутренней деградации.

*****

Философия “человек для государства” характерная для имперского типа государственного устройства в долгосрочной перспективе ведёт к вырождению государства. Именно поэтому

в современном мире империй не осталось. Они были трансформированы в некое подобие национальных государств.

*****

Следовательно, единственной эффективной философией государственного устройства является философия “государство для человека”, о ней мы расскажем вам в дальнейшем….”

Полистав тетрадку, Власов заметил, что Петров вносил в некоторые тезисы свои поправки и дополнения. Он прочитал одну из его записей.

“Во время перехода к режиму удержания накопленного капитала государство ужесточает свою власть для централизации ресурсов. Для того чтобы не допускать возмущения со стороны населения создается идеологическое прикрытие этого процесса. Для этого повсеместно возвращают бренд СССР. В информационном пространстве оживает образ сильного государства, а главное – сильного государя. Обеспечивается информационная накачка образа Сталина, Ивана Грозного, Петра. Так у населения постепенно создается позитивное восприятие возвращения сильной руки….. “

Михаил отложил тетрадку и пошел на балкон. По его телу прошла теплая расслабляющая волна. Перед Власовым открывалась панорама серых панельных домов, он видел, как компания алкоголиков отдыхала на детской площадке с применением музыки под гитару. Кое-где ходили непонятные угрюмые прохожие. Весь этот унылый пейзаж заставил его осознать, что через какое-то время он тоже будет вот так сидеть на лавке, жрать водку с алкашами и с некоторым стыдом обсуждать способы поддержания подорванной потенции. Осознание этого наполняло его мерзким ощущением тошнотворной тоски. Власов вспоминал своих приятелей, с которыми вместе рос, играл во дворе и учился в школе. Мало кто из них чего-то добился в жизни. Некоторые так же разочарованно доживали на работе свой срок подобно Власову, другие спились, одни скололись, кто-то погиб в Чечне, а кто-то просто прогиб. Михаил мог вспомнить только Леонида и Петрова, которые имели более-менее обеспеченную жизнь. Почему так произошло? Власов часто задавал себе этот вопрос. Он считал, что виной всему были катаклизмы, происходившие со страной, которые оставили свой отпечаток. Он выражался в уникальном пофигизме не только его, но и всего его поколения. А вот новое поколение было лишено этого чувства, и воспринималось Власовым как нечто жадное и озлобленное. Наверное, виновата во всём была капиталистическая мораль, которую Власов в своё время отверг. Что позволяло ему жить в особом пространстве приятных беззаботных иллюзий. Сейчас же он сильно жалел об этом.

– Я сделал неправильный выбор в жизни. Я должен был стремиться к такой простой вещи как деньги. В итоге я живу как крыса. Прав был Коля, – думал Власов.

Власов серьёзно озадачился этой проблемой. Сам он не мог выйти из социального дна, так как не отличался пробивными способностями, но вмешался случай. Под конец очередной пьянки, после того как Власов сблизился на кухонном столе с непонятной ученицей парикмахерского колледжа, а потом отдыхал на балконе, Зайцев завёл с ним разговор.

– Слушай, – от него пахло табаком и перегаром. – А тебе никогда не хотелось узнать у меня, почему я веду такой дегенеративный образ жизни?

– Не особо, – Власов был безнадежно пьян. – Как будто бы я веду не дегенеративный.

Они рассмеялись.

– Помнишь, я тебе как-то рассказывал про свой первый раз? – спросил Власов.

– Это про тёлку с озера?

– Да. Я до сих пор думаю, о том, что это не Надя моя была там, а другая девушка. Просто вот когда я после ночи на озере Надю увидел, то сразу же поцеловал её и сказал, мол, что люблю её, а она так обрадовалась. И вела себя она не так как та Надя. Та была более спокойная какая-то. Она мне ещё сказала, что она рада тому, что я, наконец, отважился признаться ей в любви. Хотя мы уже с ней переспали. Вот что. И даже когда у нас, потом с Надей были отношения, то всё было не так как с той девушкой.

– А чё это ты об этом вспомнил?

– Да, неважно.

– Забей ты на эти подростковые фантазии. Хрень это всё. Вот что. Мне надоело жить под крылом отца и его дружбанов. Я уже взрослый мальчик и хочу открыть свое дело, только вот не хватает партнера, на которого можно было бы положиться. Ты никогда не думал заняться коммерцией? Всё равно в больницу возвращаться ты видимо не собираешься.

– Я мало что умею делать по жизни, да и чем заниматься будем?

– Платежными терминалами. Я такое за границей видел. Типа через специальную хреновину можно оплачивать счета всякие, на мобильник деньги класть. Крутая тема. Мы реально поднимемся на ней.

– В последнее время я понял, что человеческая жизнь преисполнена глубоким трагизмом. Все наши желания и мечты, все наши действия лишь приближают нас к личному апокалипсису. Мне уже на всё похер. Так что, почему бы и нет?

– Иногда крах это всего лишь начало нового пути, – чересчур серьёзно произнёс Леонид.

– Хорошо сказано. Только непонятно мне кем была она? Что это было за существо?

– Знаешь разок мы с отцом, дядей и его приятелем были на рыбалке. И когда все уже напились, то друг этот рассказал что был у него тоже подобный случай. Ну не подобный. Короче. Мужик этот по молодости ходил в турпоходы всякие. Сплавлялся по рекам. И пошел он с такими же экстрималами к каким-то пещерам. Ну и они по ходу там заночевали в лесу. Поставили палатки, развели костер, сели консервы есть, у одного там гитара была, водка. В итоге напились и стали песни петь. А потом спать пошли по палаткам, а мужик этот решил заночевать под звездным небом. Вот. Просыпается он посреди ночи, видит у костра силуэт женский. Он сначала окликнул ей, а потом такой руку протягивает – а там ничего. Ничего. Потом эта штука выросла в размерах и стала валить палатки с деревьями. А мужик этот мордой в пол и орать начал. Дружки его бухие мало что понимали. А когда вкурили в чем дело, то сразу побежали врассыпную. Хорошо еще, что никто из них не пострадал.

– Вот тебе и перевал Дятлова.

– Угу. С другой стороны они могли просто нажраться и начать буянить. По пьяни не только такая хрень померещиться может.

Стахановцы

Вообще в нашей культуре нет практики постепенного движения к успеху. Успех может только внезапно свалиться на голову своему обладателю. Но Власов двигался к успеху постепенно. У Зайцева было достаточно денег, чтобы запустить своё дело, но ему действительно чисто психологически нужно было с кем-то кооперироваться. Сначала Зайцев обучал Власова азам и тот понемногу втянулся. Потом у них сформировалось разделение труда. Власов занимался теоретическими вопросами, а Зайцев брал на себя практику. Примечательно то, что довольно основательная часть стартового капитала ушла на взятки. Доходило до того, что последний пожарный требовал свой откат. Власов удивлялся взяточному потенциалу советского человека. Он думал, что причиной страсти к мздоимству у русского народа является его историческое закрепощение, которое ещё больше усилилось в коммуналках и советских бараках. Примерно через два года бизнес стал приносить какую-то прибыль. Но появилась ещё одна проблема – крыша. Точнее её отсутствие. Эту проблему разрешил Зайцев, обнаружив крышу в приятеле и собутыльнике своего отца Иване Макарове, который занимал высокое положение в питерской иерархии чекистов. В будущем он стал для них даже неким деловым консультантом. А ещё через пару лет Власов обнаружил себя ужасно богатым, а Зайцев избавился от проблем с самооценкой.

К сожалению, таких людей в реальности новой России было очень мало. К тому же им по-настоящему повезло. Особенно Власову. Они сделали бизнес в сфере, которая была ещё малопонятной для загребущей руки государственного рейдерства. Вообще сам Власов никогда в жизни бы не подумал, что из него получится предприниматель. Он всегда считал, что если эта деятельность связана с риском и прибылью, то она требует колоссальных знаний и трудовых затрат. Власов испытал разрыв шаблона, когда понял, что работа врача была в десятки раз сложнее. При том, что денег получал он в десятки раз меньше. Тогда у Власова сложилось впечатление о том, что Россия была такой своеобразной “страной наоборот”. Со временем Власов понял, что он подавлял в себе талант к извлечению прибыли в силу негативного восприятия коммерции советским обществом. И тем, что он был этим обществом долгое время прибит. Деньги вскружили голову Власову. Теперь он думал, что его жизнь стоит больше чем жизни окружавших его людей и иногда мог вести себя, как подобает недавно дорвавшемуся до денег бывшему советскому человеку. Иными словами как конченая мразь.