Нулевые
Шрифт:
В первую неделю месяца Татьяна Сергеевна идет в сберкассу с пачечкой квитанций. Платит за телефон, садик, квартиру. И оставляет в сберкассе без малого тысячу… Пять человек прописаны в их двухкомнатке. Четверо вот живут, а дочерин муженек так, числится только, но платить за него – плати… Надо бы напомнить Ирине. Пускай он выписывается или обратно сходятся, или хотя бы алименты нормальные платит. Нечего…
– Баб, – появился на кухне Павлушка, – пошли гулять!
– А что, кончился мультик?
– Угу, кончился.
Татьяна Сергеевна взглянула в окно. Погода, кажется, подходящая. Погулять бы надо,
– Сейчас, милый, – ответила, – только обед приготовлю. Ты пока собери игрушки. По всей квартире разбросаны.
Павлушка было пошел, но тут же и передумал:
– Не хочу! Давай гулять надо!
– Обед еще не сварился. Пятнадцать минут.
– Пятнадцать минут?
– Да, да, иди совочки, ведерко найди. Возьмешь ведь их? Пистолетик…
Внук обрадовался занятию и убежал.
Скоро четыре года ему. Совсем, кажется, недавно (да это уж про любое событие в жизни можно сказать: кажется, совсем недавно) встречали Иришу в вестибюле роддома. Купили большой букет роз, шампанское. Иринин муж, Павел, помнится, все вытирал ладони о свои светло-синие джинсы, и на джинсах оставались мокрые полосы; на дверь, откуда должна была выйти жена с сыном, смотрел испуганно, почти в ужасе…
Она вынесла Павлушку сама. Лицо серое, замученное, но в то же время такое счастливое было, одухотворенное. С гордостью подала сверток Павлу, взамен приняла цветы.
Через неделю-другую, когда жизнь семьи вошла в новую, уже с младенцем, колею, стало ясно, что муженек-то у Ирины эгоист из последних и долго он здесь не протянет. И действительно – сперва стал отпрашиваться переночевать в мастерской, поработать, дескать, а месяца через два, тайком собрав вещички, просто сбежал. Осталась от него вот память – названный его именем и по его же настоянию мальчуган…
Ну а что?.. Он ведь у нас творческая личность, художник! По крайней мере, постоянно об этом напоминал. Но своим художеством, уверена Татьяна Сергеевна, оправдывает он эгоизм и лень. За тот год с небольшим, что прожил здесь, она не увидела ни одной его картины, за исключением двух копий Гогена, сделанных, кажется, еще в училище, – кривотелые папуаски с недоспелыми плодами в руках. Что-то он вроде набрасывал карандашом, какие-то натюрмортики, которые школьники на уроках рисования на четверочку выполняют.
Сейчас живет в подвале кинотеатра «Ровесник», работает там оформителем. И всегда, проходя мимо «Ровесника», Татьяна Сергеевна поражается карикатурности лиц актеров, что малюет Павел гуашью на больших, из мешковины, щитах, вывешенных справа и слева от входа в кинотеатр. Эти щиты наверняка людей только отпугивают…
Нашла взглядом будильник. Четверть десятого. Борщ варится, мясо в сковородке почти дошло. Осталось еще гарнир приготовить. Спагетти лучше или гречку? Рис уже надоел.
Остановилась на гречке. Павлушка ее, правда, не любит, но он наестся борщом с поджаркой… Вообще, признаться надо, капризным он что-то растет чересчур. И воспитательницы на него жалуются: в тихий час ложиться не хочет, не ест, что дают, дерется, во время прогулок с участка постоянно убежать норовит. А ведь и школа не за горами.
Включила радио. Бубнилку, как его называют. Тут как тут – до приторности участливый и душевный и в то же время деловой голос молодого мужчины: «Уважаемые пенсионеры! Мы знаем, как многим из вас тяжела, беспросветна старость, и искренне хотим вам помочь». Татьяна Сергеевна скорей убавила звук до полной неслышности. Костью в горле эти постоянные уговоры пожилых людей завещать свою квартиру фирмам в обмен на прибавку к пенсии и цветной телевизор… Пусть даже такие фирмы и не мошенники, пусть честно условия выполняют, но ведь в скольких семейных драмах они повинны!.. Вот живет, например, старушка в отдельной квартире; на старость лет у нее, естественно, обиды всякие, мнительность, и после очередного конфликта с родней она вызывает по такому объявлению агента и переписывает квартиру на фирму. Потом, может – да и наверняка, – одумается и раскается, пытаться будет сделать как было, восстановить прежнее завещание, только сделать это уж точно в сто раз сложнее. Неустойки, суды… Вот и катастрофа, крах мечте молодых о своем жилище. И тоже обиды, обиды…
– Баб, ну пошли-и! – снова появился на кухне Павлушка.
Уже с ведерком, набором совков, сам натянул джинсы и свитерок, даже обулся, правда, не на ту ногу.
– Сейчас, Павлуш, гречка сварится.
– Не хочу гречку!
– А это не тебе, а маме и дедушке. Тебе борщик со сметаной сварила.
– Не хочу-у! Пошли-и…
– Перестань капризничать! – повысила голос Татьяна Сергеевна. – Переобуйся. Опять неправильно.
Внук присел в дверном проеме, стал стягивать с ног ботиночки… Пора сандалии ему купить – погода-то почти летняя.
В универмаге Татьяна Сергеевна видела симпатичные и, кажется, прочные за двести тридцать рублей. Надо с Ирой посоветоваться, сводить Павлушку примерить. Без него покупать рискованно – уже многое надевать не хочет. «Не нравится!» Тоже вот личность…
Прибавила громкость бубнилки – и вовремя. Дикторша как раз объявляла: «Новости в середине часа». После короткой музыкальной заставки внятной скороговоркой начала рассказывать:
«В чеченском селении Новые Атаги совершено покушение на исполняющего обязанности начальника райвоенкомата. В результате взрыва он получил ранения и был госпитализирован. Один военнослужащий погиб и еще один получил ранение».
«Ох, сколько можно, – горестно, привычно качнула головой Татьяна Сергеевна, открыла кастрюлю. – Лет уж семь там одно и то же, одно и то же…»
А дикторша озвучивала следующее известие:
«Россия сокращает количество миротворцев в Косово. Этой ночью на родину отправился первый эшелон с военными. Вывод личного состава и техники продлится до конца июня».
Ребром ложки Татьяна Сергеевна прижала к бортику кастрюли картофельный брусочек, надавила. Тот легко разломился на две части. Готово.
«На городском кладбище в городе Ессентуки обнаружено и обезврежено самодельное взрывное устройство. Адская машина была положена в полиэтиленовый пакет, который висел на одном из деревьев рядом с могилами».
Эта новость напомнила о взрыве на каком-то московском кладбище несколько лет назад. Человек пятнадцать тогда погибли. Афганцы-бизнесмены. Кого-то долго судили, приговаривали к срокам, потом оправдывали, снова судили…
«С Юрия Буданова может быть снято обвинение. Судебно-психиатрическая экспертиза признала полковника невменяемым в момент убийства чеченской девушки».