Нужная профессия. Проблемы рода

Усманов Хайдарали

Зато сейчас они, вдруг, стали себя вести так вежливо, что мне аж тошно становилось. Что происходит? Бросив задумчивый взгляд на священника, я понял, что именно этот человек и может сейчас дать мне ответы на возникшие у меня вопросы. Потому что происходило что-то очень странное. Тем более, что все, при этом всём, старательно косились именно на него. А он просто задумчиво смотрел на то, как я торгую. Причём, почему-то не сводил своего взгляда с моих рук? Ну, теперь-то сказать о том, что я носил этот самый перстень он в принципе не сможет. Потому что за это время моя кожа на руках потемнела от загара, и след от перстня постепенно исчезал. Ещё немного, и никто не скажет, что я вообще что-то подобное делал. Да и сейчас уже было сложно разглядеть этот след. Разве что если ты знаешь то самое место, куда надо смотреть? И то, для этого надо было ткнуть пальцем и доказать, что у меня там кожа светлее, чем в другом месте. Что само по себе уже выглядело бы необычно и странно.

– Вы что-то хотели от меня, святой отец? – Когда наконец-то я закончил торговлю, отец Дионисий всё же медленно ко мне приблизился, и так же поздоровался. Я же, в ответ вежливо

кивнув, задал вопрос, который явно поставил его в ступор. Видимо, он просто даже не понял того, что я так сразу перейду в наступление? Потому что сейчас молча смотрел на меня, несколько минут. Но я терпеливо ждал. Так как сам прекрасно сейчас понимал то, на что именно он рассчитывает. Только вот теперь я собирался поставить ситуацию таким образом, чтобы именно ему пришлось спрашивать. И просить. Сам я не собирался ему что-либо показывать или предоставлять. А то всё выглядит так, будто бы я перед ним старательно унижаюсь, а он сам ничего делать не хочет. Как будто бы он делает мне одолжение, когда забирает у меня этот товар? Это вообще странно выглядит. По сути, всё должно быть наоборот! Но этим разумным уже привычно было, что перед ними все склоняются. А они никому ничего не должны. Я же такую глупость делать не собирался. И поэтому просто ждал. Хватит. Я уже пытался с ними по-человечески себя вести. Чем это закончилось, лучше не говорить. Я и сам понимал, что в данном случае без проблем дело не закончится. Но после прошлого раза, я хотел заставить его хоть что-то мне сказать. Пусть хоть как-то попытается оправдаться.

– Семён… Тут между нами возникло некоторое недопонимание, и я хотел бы тебе объяснить то, что случилось в прошлый раз. – Немного помолчав, отец Дионисий всё-таки видимо сам понял, что было своеобразным толчком, который вынудил меня к активным действиям. – Понимаешь… В прошлый раз ты когда пришёл сюда две недели назад, я спросил у тебя про перстень… И ты начал нервничать. Вполне понятно. Но тебя лично никто не обвиняет в том, что ты его украл, или что-то сделал не так. Ты сказал о том, что получил его по наследству? Вполне возможно. Понимаешь. я хотел просто узнать… И не только я… О том, как вообще к тебе этот перстень попал. Только не говори сейчас о том, что ты нашёл его в лесу? Это будет выглядеть глупо после того, что ты сказал про наследство. Я узнал о том, что твоя мать приехала сюда уже с тобой на руках. И практически сразу опеку над вами взял этот самый Петрович, Царство ему Небесное. Твоя мать, вообще, по рассказам деревенских жителей, чуть ли не святой была. Хотя… Могла бы найти себе другого мужа, чтобы хотя бы кто-то изображал для тебя отца, она этого не сделала. Хранила верность тому, кого с вами не было.

– Святой отец! Не трогайте мою мать! – Устало выдохнул я, раздражённо посмотрев на этого священника, который видимо собирался мне достаточно долго рассказывать какую-то пространную теорию про этот перстень, и про все те странности, которые нас с ним свели. – То, что я сказал, уже не исправишь. Слово не воробей, вылетит и не поймаешь. Если я уж сказал о том, что получил его в наследство, то так тому и быть. Я много чего получил в наследство. Например, от того же Петровича я получил знания. От кого-то этот перстень… И уже не суть важно то, как он ко мне попал. Вы его у меня забрали? Отдали тому, кто считает себя его хозяином? Прекрасно. От меня-то что нужно? Если так пойдут дела и дальше, то я даже разговаривать не буду. Устал я от всего этого.

– Семён! Успокойся, пожалуйста. – Тяжело вздохнув, этот священник медленно прокачал головой. – Я не хотел обижать каким-то образом твою мать. Она была достойной женщиной. Сейчас речь идёт не об этом. Тот старый дворянин, который узнал перстень, очень хочет с тобой встретиться. И тебе от этой встречи ничего не угрожает. Понимаешь, основная проблема заключается даже не в этом. А именно в том, что ты очень похож на сына этого самого дворянина. На того самого молодого разумного, который был хозяином этого перстня. Настолько похож, чтобы этого старого графа едва Кондратий не хватил. Лекарь замучился его выхаживать. Да и слуги его, глядя на тебя, были в шоке.

– Отец Дионисий… Давайте не будем говорить какие-то глупости. – Тихо пробормотал я, заметив тот факт, как стоявший неподалеку управляющий барона де Грасс напрягся, словно от этих слов сейчас зависела его собственная жизнь. – Такие вещи говорить глупо. Я никогда не признаю того, что являюсь каким-то родственником этого дворянина. Если бы было всё так, разве я жил бы здесь? Разве мне пришлось бы выживать, питаясь отбросами в этой самой деревне, и терпеть то, что со мной делали все эти люди? Чего вы добиваетесь? Вы хотите объявить меня его Наследником? Хорошо. Мне-то от этого какая польза? Вы же потом сразу же начнёте требовать, чтобы я подписал какие-нибудь бумаги, которые передадут имущество этого дворянина в ваши руки, как только я стану Наследником. Разве не так? А мне потом что делать? У него же наверняка есть другие родственники? Эти родственники явно не оставят меня в покое. Вы же будете требовать, чтобы я делал так, как это выгодно Единой Церкви. А ведь вы сами знаете о том, что не все варианты в данном случае подходят. Особенно когда речь идёт о подобном имуществе? Если он богат, то наверняка у него самого найдётся много родственников, которые захотят эти деньги себе забрать. А я не хочу себе такой судьбы. Так что не получится меня использовать.

– Подожди… Семён… Ты о чём вообще сейчас говоришь? – Удивлённо посмотрел на меня отец Дионисий, но потом, видимо всё же уловив нить моих слов, громко расхохотался. – Ты думаешь, что мы хотим у бедного старика всё имущество отнять? А тебя использовать для этого как своеобразную наживку? Молодец! Честно говоря, Семён, я даже не думал о том, что ты на такое способен. Надо же… И даже не побоялся мне это всё в глаза

заявить! Конечно, я в чём-то может быть и мог нарушить законы или нормы… Но чтобы вот так вот… Я не знаю того, кто тебе рассказал такие истории, но подобное правда было в нашей практике. Были священники, которые пытались играть в такие игры. Только вот ты не знаешь того, что сам Вселенский Патриарх Аристарх подобное не приемлет. Им был подписан специальный приказ, запрещающий подобные шалости. Подобное возможно только полностью добровольно. Любое подобное действие подлежит тщательному расследованию. Так что тут положение складывается таким образом, что даже если бы я вдруг захотел бы сделать такую глупость, то просто не смог бы. А графу де Арн я хотел просто помочь. Дело в том, что этот старый граф фактически заменил мне отца. Когда я попал в монастырь на обучение, этот старик взял на полное обеспечение мою семью. У меня тоже отец рано погиб. Я тогда был вообще сопливым мальчишкой. И его не помню. Наверное, как и ты? Поэтому, делать гадость человеку, который всю мою жизнь помогал моей семье, да и меня самого поддерживал, я просто даже в мыслях не смогу. Меня Господь за это покарает! За Добро надо платить только Добром. Именно поэтому я так и всполошился, когда увидел у тебя этот перстень. Я слишком хорошо его знаю. С сыном старого графа мы были знакомы. Этот молодой благородный был очень импульсивным. И мог запросто наделать глупостей. Так что ничего удивительного в том, что он погиб в Диком лесу я не вижу. Однако, этот перстень указывает на ваше родство. И всё говорит о том, что твоя мать приехала сюда не просто так. Она явно искала пропавшего отца ребёнка. Вот скажи мне… Она что-то тебе говорила про отца? В детстве? Вот что-нибудь хотя бы? Она рассказывала тебе о том, кем он был? Вспомни, пожалуйста!

– Да что тут вспоминать-то… – Тяжело вздохнул я, сам прекрасно понимая то, что чем больше сейчас говорю, тем больше сам себя загоняю в ловушку, но врать уже не хотел, так как враньё рано или поздно заведёт тебя в такую яму, из которой ты никогда не вылезешь. – Мать говорила только о том, чтобы я был его достоин. Не более того… Так что, я тут даже и сказать ничего не могу. Она обычно отмалчивалась. И говорила, что он был хорошим. Всё.

– То есть, она никогда тебе не говорила о том. что он был простолюдином? – Тут же подозрительно сузил глаза священник, чем заставил меня ещё больше насторожиться. – Она никогда тебе этого не говорила? И всё время говорила, чтобы ты был его достоин? Если бы твой отец был простолюдином, то эти слова не имели бы смысла. Если бы он был ремесленником или стражником, то твоя мать обязательно бы тебе об этом сказала. К тому же, дети стражников обычно идут по тому же пути? Дети ремесленников… Обычно остаются в семье, где их и обучают мастерству. А вы перебрались сюда. Буквально без ничего. У меня складывается такое ощущение, будто бы твоя мать от чего-то бежала?

– А чего я сейчас бегаю ото всех, святой отец? – Равнодушно пожал я плечами, прекрасно понимая, что подобная беседа, по сути, не имеет никакого смысла. – Вы же сами понимаете, что всё это глупость? Вот какой смысл сейчас во всём этом? Моя мать просто была вынуждена спасаться. Может быть её также преследовали, как и меня? Я не знаю… Вы же сами знаете о том, что меня тоже хотели сжечь на костре? Явно не от хорошей жизни? А кому я какое Зло сделал? К тому же, если вы сейчас меня толкаете на подобное признание, то хоть понимаете, что делаете? Если я сейчас хотя бы намекну на то, что хотя бы думаю о своём родстве с этим дворянином, то проблем у меня будет куда больше. Я что не знаю того, как с бастардами обращаются? Вся его родня на дыбы встанет, лишь бы от меня избавиться. А мне это зачем? Я не хочу, чтобы меня так использовали. И всё то, что я никому не доверяю. И это, к сожалению, правда. Но вы ведь сами сделали всё для этого? Вы вызвались сюда этого старого благородного, даже не подумав о том, как я отнесусь к этому вопросу? А если бы я был, по вашему мнению, представителем его семьи, разве так можно поступать со мной? Нет, конечно же… Вы бы сначала посоветовались со мной. Разве не так?

Вот этот вопрос видимо был не в бровь, а в глаз? Потому что священник опять задумался. Надолго. Управляющий барона, быстро заметив тот факт, что крестьяне из Паучьего Лога всё никак не расходятся, принялся их старательно разгонять своей плёткой. Ведь они просто мешали нашей откровенной беседе. Почему он так старается? Может быть потому, что ему приказали подобным образом действовать? А кто? Вопросов у меня огромное множество. Только вот возникает вопрос… Зачем? Кому это вообще нужно? Сейчас я вижу только то, что священник пытается уговорить меня пойти на эту встречу. Якобы там мне никто ничего не сделает. Получается, что если бы я был бы в чём-то виноват, или хотя бы меня подозревали бы в этом, то весь лес уже бы трещал от егерей и стражников. Ну, это было бы и не мудрено? Если дворянин достаточно богат, то от него можно ожидать чего угодно. Они же аж две недели ждали моего появления. И видимо сами заранее предполагали, что я не стану появляться на следующей неделе, без особой на то нужды. И это было очень подозрительно. Неужели они действительно считают меня каким-то Наследником этого старого дворянина? Глупость какая! И ведь теперь ничего не скажешь? Так что я не зря сказал… Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь? Надо же было мне сказать про наследство? И ведь, по сути, так оно и есть? Я нашёл его в лесу и стал Наследником! А как иначе это объяснить? Кто нашёл, того и тапки. Так, кажется, Петрович всё время говорил? Сейчас же этот священник старательно уговаривал меня пойти на личную встречу с этим стариком. А я переживал. Так как просто опасался такой встречи. К тому же, я сразу понимал, что эти люди не просто так здесь сидят. Причём, они в этот раз не стали приезжать всей толпой. А доверились отцу Дионисию, который пытается повлиять на меня, уговаривая просто встретиться и поговорить.