Нужно просто остаться в живых
Шрифт:
Пить хочется. Надо спуститься вниз, взять какого–нибудь сока. Эх! Потянувшись, разгладил складки на белоснежной мантии. Все, можно спускаться. Ничего не предвещало беды. Урс, молодой гном, что был за барной стойкой сегодня, налил мне сока. Вкусно, кисленько. Осмотрел зал, гномы и кое–где люди собирались за столами, конечно, скоро будут схватки. Внезапно. Бах! Тяжелая входная дверь чуть не слетела с петель. А в проход въехал конь, на нем восседала знакомая мне личность. А поперек свисала еще одна. В зале уже был притушен свет, но я знаю только одного человека, у которого может быть посох в руках.
—
— Я тут, Влад, — подскочил я к нему.
— Лекс! Его ранило! Яд! Руку уже парализовало! — наверно ему здорово попало по голове, он не ощущает где находится и кричит. Конечно, здорово, пол–лба нет! Взяв Лекса за грудь, стянул на пол. Сразу «Малое исцеление», я всегда так делаю, чтобы дать лишние секунды жизни и иметь свою энергию внутри раненого.
Руку на голову и на грудь, где виднелась рана, «Осмотр». Все гораздо хуже, чем я думал. Похоже на них специально охотились, чтобы раненого не мог спасти и я. Яд, которым было смазано оружие, назывался «Ньяш» или «Убийца друзей», так его прозвали целители, если их не было рядом, то они не могли помочь раненому. Очень редкий, дорогой и магический яд. Откуда он мог тут взяться, непонятно. Я учил теорию по этому яду, я знаю, как его убрать, но вряд ли это поможет. Половина органов и каналы к ним начали чернеть. К сердцу еще не добрался яд, но вот–вот. Так, прочь мысли, работаем! Я начал чистить каналы. И убивать яд, но время было упущено, если бы я был рядом, то тогда я бы смог что–то сделать. Лекс был еще жив потому, что сам был магом, хоть и слабым и сопротивляемость его организма была на порядок выше, чем у обычного человека. Однако некоторые органы уже остановили свою работу. Легкие еле поднимались, сердце уже начало прогонять через себя яд, когда я его обезвредил, но это уже конец. Оно отравлено, и я не могу на него повлиять. Но я не останавливался. Пытался воздействовать, но это было не в моих силах. Я не могу дать Лексу умереть! Влад присел рядом с нами.
— Как он?! — все так же орет. Вытер от крови глаза. Голова перетянута полотенцем. Он морщился, ему было слишком больно, глаза слезились. Лекс открыл глаза. И притянул его рукой к себе.
— Влад, у трактирщика мой тебе подарок. Подробности спросишь у Ивна. На тебя напали те, кого ты избил тогда тут, — он хотел кашлянуть, но легкие почти не слушались. — Спасибо, друзья, что вы есть. Братьям привет и прощенья попросите у них за меня. Ивн, не старайся, я все равно…
Взгляд Лекса остекленел, рука опустилась. Я мало, когда плакал за свою жизнь, детство было счастливым, в хорошей обеспеченной семье, да и не сентиментальный какой–то, беззаботный. Но сейчас у меня на руках умирал мой друг, я чувствовал, как его сердце останавливается, как кровь больше не идет, и что я не смогу ему помочь. Слезы сами текли с глаз.
— Лекс! Лекс! — Влад тоже плакал и тряс его. Затянула свою песню и какая–то особо впечатлительная служанка. Где–то недалеко упала посуда. — Ивн! Сделай, что–нибудь!
— Я не могу! — мой голос дрожал, как у девчонки. Это нервный срыв, как говорил Влад.
— Ты лучший целитель, ты сможешь! —
— Ты не понимаешь! Это яд! Он останавливает работу органов. Я его вычистил, но он магический, он отравил сердце, и оно не сможет качать кровь. Я не могу его заставить работать! И никто из магов не может! Это нам уже не подвластно. Если бы оно заработало, он был бы жив, но это никому не доступно. Мертвого не оживить, — видно было, что он мне поверил.
— Заставить работать! Мертвого не оживить! Заставить работать! Мертвого не оживить! — он уткнулся в посох. — Заставить работать! Запустить! Запустить! Реанимировать! — так, похоже, Влад свихнулся. Он взял посох.
— Пожалуйста, я знаю, ты это не любишь! Тебе это не нравится, но, пожалуйста! — он точно свихнулся! Влад разговаривал с посохом и положил навершие на грудь Лекса.
— Разряд!
Меня тряхануло не только от его крика, но и от молнии. — Сердце бьется?! — Влад смотрел на меня какими–то дикими глазами.
— Нет! Ты ему полгруди сжег! — видел большой ожог, от которого на коже появились волдыри. И тут же его залечил, отдав на это почти все силы, что у меня были.
— Тогда меньше! Наполовину! — и прежде чем я его сбил, он крикнул еще раз: — Разряд!
— Нельзя, Влад! Нельзя! — глядя на его горящие безумием глаза, мне стало страшно. — Он мертв!
— Я спасу его! Я могу!
— Нет, Влад! — как же сильно подкосила его смерть Лекса! Слезы потекли из моих глаз еще больше, как такое могло произойти с ними? Влад, такой мужественный, сильный, не унывающий, так сдал.
— Ивн! Ивн! — послышалось сзади. И меня подергали за мантию. На меня смотрел Лекс. Что происходит! Он же умер! — Ивн, грудь горит, — показал он пальцем на себя. Из–под некогда хорошей одежды, виднелась опять обгоревшая грудь.
— Я ж говорил! — крикнул Влад и потерял сознание, его голова со стуком упала на пол. Также на пол упал кто–то из прислуги. Сначала помог Лексу. Когда убедился, что его жизни ничего не угрожает, кинул на Влада «Малое исцеление» и отдал всю свою энергию. Да, магическое истощение мне дорого обойдется, успел подумать я. Последнее, что я увидел, были стражники, что нарисовались в проеме двери.
Сэр Кодванс эл Гринс смотрел на побоище спокойным безразличным взглядом, но если бы кто–то мог заглянуть в его мысли, то он бы ужаснулся.
«Как? Как? Как?» В уме он задавал себе один и тот же вопрос. Как один вчерашний свинопас, как называл его барон, мог сделать такое?
Эту операцию он задумал уже тогда, когда ему пришлось извиняться перед Вайсом в присутствии графа. Хорошо, что тот за полтысячи золотых разрешил принести извинение не перед всеми собравшимися на балу. А только перед ближниками и вассалами графа. Но даже тогда он был зол на своего оппонента и если бы мог убить, убил бы.
Эту операцию можно было бы даже записать, как одну из лучших разработанных бароном. Кодванс был опытным интриганом, и ему уже приходилось устранять неугодных людей.