Нужные вещи
Шрифт:
— Рад вас видеть, мистер Эмерсон.
О, как приятно снова торговать тем, что дорого сердцу, торговать, как в старые добрые времена. И никогда еще торговля не шла так гладко.
Алана Пэнгборна не было в Касл Рок. В то время как полиция штата пребывала в одном конце Мейн Стрит, а мистер Гонт распродавал свой главный и последний товар в середине улицы. Алан сидел в детском отделении Блюмер Уинг клиники Северного Камберленда, в Бриджтоне.
Отделение Блюмер Уинг было совсем небольшое — всего на четырнадцать палат, но нехватка площади с лихвой возмещалась отделкой. Стены палат были окрашены в самые разнообразные яркие цвета. С потолка игровой комнаты свисала вертушка, а на ее осях подпрыгивали, пританцовывали и насвистывали разноперые пташки.
Алан сидел напротив фрески, изображавшей героев из цикла стихов под названием «Мама Гусыня». Один из них, мужчина, склонился над столом и приказывал что-то маленькому мальчику, скорее всего деревенскому, в глазах которого сиял восторг, смешанный со страхом. Эта картина вызывала в памяти Алана строчки из детского стишка, шепотом прозвучавшие у него в ушах:
Простофиля Грегори встретил пекаря, Когда тот шел на базар.
— Простофиля Грегори, — сказал пекарь. — Отведай мой товар.
По рукам у Алана побежали мурашки — крошечные пупырышки, как капли холодного пота. Он не мог понять отчего, но казалось это вполне естественным. Никогда в жизни он не чувствовал такого страха, такой растерянности, такого смятения. То, что происходило в Касл Рок, было выше его понимания. Ясно это стало только сегодня во второй половине дня, когда, казалось, произошел всеразрушающий взрыв, но на самом деле началось несколько дней, скорее всего неделю назад. Он не знал с чего именно, но догадывался, что история Нетти Кобб и Вильмы Ержик стояла в самых истоках.
И теперь он со страхом предполагал, что разрушительный процесс продолжается, пока он сидит здесь в компании с Простофилей Грегори и пекарем.
Медсестра мисс Хендри прошла по коридору, слегка поскрипывая подошвами туфель и грациозно обходя разбросанные в беспорядке детские игрушки. Когда Алан вошел сюда, полдюжины детишек, кто с конечностями в лубках и на перевязи, кто с частично полысевшими головенками в результате, как догадывался Алан, лечения химиотерапией, строили дома из кубиков и возили туда-сюда машинки, громко и весело переговариваясь друг с другом. Теперь наступило время ужина, и дети разошлись кто в столовую, кто по палатам.
— Как он? — спросил Алан мисс Хендри.
— Без изменений. — В спокойном и вежливом тоне прозвучала нотка враждебности. — Спит. Он должен спать. Он пережил большое потрясение.
— Что слышно от его родителей?
— Мы звонили на работу его отцу в Южный Париж. Но он сегодня выполняет заказ в Нью-Хемпшире. После работы поедет домой и тогда, по всей видимости, все узнает. Думаю, он должен появиться здесь около десяти вечера, но точно сказать, конечно, нельзя.
— А мать?
— Не знаю. — Враждебность в голосе мисс Хендри слышалась уже гораздо явственнее, но направлена она теперь была не на Алана. — Ей звонила не я. Знаю только то, что вижу, — здесь ее нет. Этот маленький мальчик стал свидетелем самоубийства брата, случившегося дома, но мать до сих пор не появлялась. А теперь прошу меня извинить — мне надо развозить лекарства.
— Да, конечно, — пробормотал Алан. Он некоторое время смотрел ей вслед, потом поднялся с кресла и окликнул: — Мисс Хендри!
Она обернулась. Взгляд спокойный, но брови недовольно вздернуты.
— Мисс Хендри, мне совершенно необходимо поговорить с Шоном Раском. В самом деле необходимо, поверьте.
— Неужели? — произнесла она холодным тоном и без всякого удивления.
— Что-то… — Алан внезапно вспомнил о Полли, и голос его дрогнул. Он прокашлялся и продолжил: — Что-то происходит в моем городе. Я уверен, самоубийство Брайана Раска — часть происходящего. А также уверен, что Шон Раск может явиться ключом к разгадке.
— Шериф Пэнгборн, Шону Раску всего семь лет. И если он действительно что-то знает, почему здесь нет других полицейских?
«Других полицейских, — повторил про себя Алан. — Она имеет в виду профессиональных. Полицейских, которые не станут допрашивать на улице одиннадцатилетних мальчиков, а потом отпускать их домой, чтобы они убивали себя в гаражах».
— Потому что у них тоже дел по горло, — сказал он вслух. — И еще потому, что они не знают город так, как знаю его я.
— Понятно. — Она повернулась, чтобы уйти. — Мисс Хендри.
— Шериф, у меня сегодня вечером много дел и очень…
— Брайан Раск не единственная жертва Касл Рок за сегодняшний день. Погибли, как минимум, еще трое. Мужчину, владельца загородного бара, увезли в больницу в Норвегию с простреленным легким. Он, вполне возможно, выживет, но в ближайшие тридцать шесть часов поговорить с ним я не смогу. Я уверен, что убийство не случайно и далеко не последнее.
— Вы считаете, что Шону Раску может быть об этом что-то известно?
— Он может знать причину самоубийства брата. Если так, то его слова потянут за собой всю нить. Так что прошу, как только он проснется, сообщите мне.
Она помолчала, потом сказала.
— Это зависит от того, в каком психическом состоянии он проснется. Я не позволю, чтобы вы усугубили его болезнь, что бы там ни происходило в вашем городе.
— Я понимаю.
— Правда? Ну что ж, прекрасно. — Лицо ее договорило все остальное: сидите, мол, тогда и не мешайте мне заниматься делом. Сестра прошла к высокому столу, села и принялась складывать в тележку пузырьки и коробочки.
Алан поднялся, прошел к телефону-автомату в конце холла и в который раз набрал номер телефона Полли. И в который раз ответом ему были лишь протяжные гудки. Он набрал номер ателье, попал на автоответчик и повесил трубку. Вернувшись к своему креслу, он сел и принялся снова разглядывать персонажей «Мамы Гусыни».
«Вы забыли задать мне один вопрос, мисс Хендри, — думал он. — Вы забыли спросить, какого черта я здесь торчу, если в округе, жители которого выбрали меня для охраны их безопасности, такое творится. Вы не спросили меня, почему я в это самое время не веду расследование, посадив сюда кого— нибудь другого, Сита Томаса например, дожидаться пробуждения Шона Раска. Вы забыли спросить меня об этом, мисс Хендри, и знаете что? Я рад, что вы об этом забыли, вот что».
Причина на самом деле была чрезвычайно проста. Все убийства, кроме тех, что происходили в Портленде и Бангоре, передавались на расследование полиции штата. Генри Пейтон намекнул на это после случая с Нетти Кобб и Вильмой Ержик, но с тех пор больше не намекал. Не мог себе этого позволить. Представители всех печатных изданий южной части штата Мэн, а также корреспонденты телевидения находились теперь в Касл Рок или на пути туда. Не пройдет и пары часов, как к ним присоединится коллеги со всего штата… а если, как предполагал Алан, несчастья еще впереди, их гвардия будет постоянно увеличиваться за счет представителей соседних округов и штатов.
Так обстояли дела, такова была реальность, но настроение Алана не менялось. Он чувствовал себя питчером, который не справляется со своими обязанностями и отослан тренером в запас. Чувство было далеко не из приятных. Не сводя глаз с Простофили Грегори, Алан вновь стал подводить итоги.
Лестер Пратт мертв. Он явился в Управление шерифа и в приступе ревности накинулся на Джона Лапонта. Дело касалось девушки, с которой, как успел признаться Джон до появления кареты «Скорой помощи», он не встречался уже больше года.