Няка
Шрифт:
– Вы получали прекрасное лечение, поэтому и пошли на поправку.
– Я пошел на поправку благодаря твоему безграничному терпению и милосердию. Все, уходим отсюда. Ты будешь очень счастлива со мной.
– В каком смысле? – оторопела Елена. – Я не могу… у меня муж и сын…
– Ерунда. Поехали ко мне.
– Но почему вы так бесцеремонно командуете мной? – впервые за все время общения с Кибильдитом вспылила Елена.
– Я решил осчастливить тебя, матрешка, – засмеялся тот. – Многие мечтали об этом, но козырная карта выпала именно тебе.
– Не вижу особенного счастья, – хмыкнула Елена.
– Это почему? Я здоров…
– У вас грыжа,
– Я молод…
– Вам ведь уже к пятидесяти? – осмелев, язвила Елена.
– Всего сорок два. Далее: я холост…
– Неудивительно! Характер у вас не подарок. Мягко говоря.
– И самое главное – я богат, – и он торжествующе замолчал.
– И… что? – растерялась Елена. Последний довод Кибильдита поколебал ее равновесие.
– Я уже сказал: сегодня же ты поселишься в моем загородном доме в Осинках. Ты забавная матрешка.
– Но как вы не понимаете, что унижаете меня своим предложением?! Оно просто неприлично…
– Тебя унижает предложение руки и сердца, сделанное таким пупом земли, как я? – усмехнулся Кибильдит. – Не больно-то ты умна, матушка, вот что я тебе скажу.
– Предложение руки и сердца? – оторопела Елена. – Это так неожиданно, Евгений Николаевич…
– Зови меня просто – Евжеша, – и Кибильдит бесцеремонно стиснул ее в объятьях. – Если будешь задыхаться – пискни что-нибудь.
Приняв предложение Кибильдита под большим нажимом с его стороны, Елена Ивановна вскоре поняла, что крупно выиграла. Из смрадного жирдяя «Евжеша» стремительно перевоплотился в любящего и заботливого мужа. Когда через три дня, проведенные в его особняке, он подарил ей «Жигули», Елена Ивановна решила, что пузо Кибильдита – столь незначительный косметический недостаток, о котором и говорить не стоит.
Дела с разводом решились на удивление быстро. Елене Ивановне даже не пришлось ездить в Эмск и объясняться с мужем. Единственное, что ее мучало – разлука с сыном. Когда она заикнулась о том, чтобы забрать Костика, Кибильдит сказал:
– Я узнавал. Твой сатрап категорически отказывается отдавать его.
– Но как же так, Евжеша? Для тебя же нет ничего невозможного.
– Я не всесилен. Пока этот вопрос решить не удалось. Но не распускай сопли: скоро у нас появится свой наследник, и ты забудешь о своем мальчишке.
Кибильдит просчитался лишь чуть-чуть. Не прошло и года с водворения Елены в Осинках, как у них родилась дочь, которую назвали Ульяной.
В Эмске же все складывалось совсем не радужно. Категорически отказавшись отдать сына, Илья Стражнецкий вскоре ни с того, ни с сего стал обладателем крупной суммы. (Елена так и не узнала, что Кибильдит попросту «выкупил» ее у бывшего мужа). Это были первые перестроечные годы, и Илья рискнул вложить деньги в челночный бизнес. Несколько лет вчерашний научный сотрудник с переменным успехом мотался в Польшу, предоставив Костика самому себе. Поскольку парень блестяще успевал по естественным наукам, его определили в только что открытый в Эмске центр для одаренных детей. Там Костик имел четырехразовую кормежку и постель, а потом был автоматически зачислен на химфак Эмского университета.
В это же время на вещевом рынке вспыхнул пожар, который уничтожил крупную партию товара. Расплачиваться было нечем, поэтому Стражнецкому-старшему пришлось продать трехкомнатную квартиру и вместе с сыном переехать в однушку на окраине. Придавленный мрачными обстоятельствами, Илья начал прикладываться к бутылочке. Жизнь с пьющим отцом становилась тягостной, и Костик задумался о переезде.
Но куда? В общагу ему не хотелось – не тот комфорт, да и в глубине души он считал себя выше «свинопасов», как он именовал студентов из области. О приобретении собственного жилья речи быть не могло – его доходов едва хватало на еду. Проблема решилась неожиданным для Костика образом. Отмечая «экватор» в студбаре, он познакомился с первокурсницей Машей. Юная особа прибыла в Эмск из Норильска и жила здесь в двухкомнатной квартире, которую ей приобрели родители. И хотя Маша была не в его вкусе, и кроме того, на тот момент он уже встречался с однокурсницей, Стражнецкий вскоре переехал к новой знакомой. Приятным бонусом стало то, что у Маши всегда было достаточно денег, чтобы покупать не только продукты, но и одежду для Костика, а также оплачивать их досуг.
Закончив с красным дипломом университет, Стражнецкий устроился на «Эмск-пласт» в центральную заводскую лабораторию. И тут неожиданно выяснилось, что эта работа ему совершенно не нравится. Не о такой доле он мечтал. Одно дело – под фанфары подниматься в смокинге за какой-нибудь престижной научной премией, а потом со вкусом ее тратить. И совсем другое – не видя блестящего общества, корпеть в ЦЗЛ – со смешной зарплатой и невнятными перспективами.
Все чаще Маша поглядывала на него вопросительно, а однажды прямо спросила, когда они распишутся. Костик призадумался. Житье за счет подруги его пока устраивало. Но о том, чтобы строить с ней серьезные отношения, не могло быть и речи. Во-первых, для человека его внешности и ума выходить в свет с такой простоватой спутницей было почти неприлично. Во-вторых, он не на помойке себя нашел, чтобы отдаваться ей за кормежку и угол. По студенческим временам это было неплохо, но сейчас он явно вырос в цене. Нет, ему нужна другая жена – обеспеченная, перспективная и утонченная красавица.
Не желая объяснять Маше неприглядную правду – да и какой смысл распинаться, если она по-любому не поймет величие его устремлений? – он просто съехал, улучив момент, когда девушка отправилась в гости к родителям. Жить ему по-прежнему было негде, тратить деньги на съем квартиры не хотелось, поэтому Костик оперативно сошелся с коллегой, которая недавно развелась с мужем и одна воспитывала сына-школьника. Для себя Стражнецкий решил: он слиняет от сожительницы при первых многозначительных намеках. Это опять-таки был перевалочный пункт.
Время от времени у него мелькала мысль поехать в Москву и разыскать мать. Нет, не для того, чтобы выразить ей сыновние чувства. Из скупых слов отца он уяснил, что у «Лельки» все «хоккейно» и «шоколадно». Отчего же не отломить пару долек этого шоколада брошенному сыну?
Но где искать Елену Ивановну – Костик не представлял. Он не знал ни ее новой фамилии, ни, тем более, адреса. Отец свирепо хранил тайну. Получая деньги от Кибильдита, Илья Михайлович поклялся ему никогда не допустить встречи матери с сыном.
Когда Костику исполнилось 25 лет, на корпоративной вечеринке (а они только начали входить в моду) он познакомился с журналистом Владом Вопиловым. Обычно сдержанный и привыкший действовать обдуманно, Стражнецкий словно слетел с катушек и не заметил, как они вместе с новым приятелем сначала напились, а потом переместились в сауну. Вскоре туда подъехали какие-то разбитные особы, потом еще парни… Водка лилась рекой. Безостановочно, словно вышедшая из-под контроля ядерная реакция, шла «ротация кадров»…