Няка
Шрифт:
– Как наши успехи? – приветствовала она Алину, которую застала в больничном туалете за мытьем посуды. – Ты уже взяла с него расписку с обещанием жениться?
– Прямо не верится, что мы снова будем вместе, – улыбнулась Корикова.
– Скоро ты переедешь в такие хоромы, какие видела только в сериалах!
– Какие еще хоромы? – насторожилась Корикова. – Костик будет жить у меня.
– Как?! У них с Катькой шикарная квартира! Там одна ванная занимает всю твою гостиную. А какая у нее гадеробная…
– Какая бы ни была, мне от этого
– Это он тебе сам сказал?! – у Зины глаза на лоб полезли.
– Да. А что тебя так удивляет? Разве мог бы он поступить иначе?..
– Он абсолютно точно поступил бы иначе, если бы не твоя миссионерская деятельность у его постели.
– Не думай о нем плохо, Зин. Он, в общем-то, честный и порядочный.
– Кто – Стражнецкий?!
– Ну да, не все в его жизни было гладко, случались ошибки, и даже довольно серьезные… Но он раскаялся и хочет начать новую жизнь.
– Не иначе, как этот мерзавец решил пожертвовать малым ради великого. Интересно, что у него на уме?
– Кажется, я знаю, – нахмурилась Корикова. – Он говорил, что рассчитывает кое-что унаследовать от Ульяны Кибильдит. Но это еще вилами по воде писано…
– От Ульяны Кибильдит? – выпучила глаза Рыкова. – Что ж, хвалю за широту взглядов. В самом деле, если любовница двинула кони, это не повод отказываться от ее денег.
– Да не была она его любовницей, – и Алина пересказала ей то, что узнала от Стражнецкого.
Рыкова слушала ее, то и дело взмахивая руками и пританцовывая от нетерпения. Ей не терпелось устроить подруге охлаждающий душ.
– Значит, наследства ждете? – ядовито заговорила она, едва Алина замолчала. – Правда, не понимаю, почему женишок не сказал тебе, что он так же далек от алмазных россыпей, как Лена Кулецкая от Димы Билана.
– Это почему? Ульяна единственная наследница. Логично, что после ее смерти состояние должно перейти Костику…
– Единственная наследница? Сними с ушей феттучини. У Ульяны есть законный муж, которому все и достанется. При самом радужном раскладе твоему красавчику удастся сгрести в кулечек лишь крошки от пирога. Но не расстраивайся: на плазменный телевизор, о котором ты давно мечтаешь, должно хватить.
– Тихо, тихо, – одернула ее Корикова. – Первый раз слышу, что у Ульяны был муж. Но где он в таком случае?
– Понятия не имею, – пожала плечами Рыкова. – Либо отсыпается на том свете, либо влачит где-нибудь жалкое существование, не подозревая о том, какое счастье на него свалилось…
– Не подозревает? – Алина задумалась. – А мне кажется…
И она замолчала, пораженная догадкой.
– А мне кажется, – наконец, объявила она, – что этот человек бродит поблизости, охраняя свое сокровище. И именно он… о боже! Ужас какой…
– Не время причитать. Факты, сестра, факты.
– И именно он отравил Костика.
– Где ты ходишь на ночь глядя? Я весь на нервах, – едва Зинка переступила порог, Бекетов порывисто обнял ее. – Как твое самочувствие? Слабость прошла?
– Почти, – на самом деле Рыкова чувствовала себя неважно. У нее кружилась голова, в глазах двоилось, а жажда не прекращалась. – Я только что из больницы, ездила навестить Алинку…
– Как дела у твоего знакомого?
– Не хотела тебе говорить, но меня прямо распирает… До меня вдруг дошло, как он нажрался синявок.
– Зин, ты опять за свое, – вздохнул Миша. – Понятно, где: поел маринованных грибков, в которые по ошибке попала поганка…
– А вот и нет! Этот оригинал и тут не преминул отчудить. Видите ли, мы не жрем-с грибов, – Рыкова передразнила Костика. – А это значит что?
– Что?
– Что его от-ра-ви-ли, – торжествующе заключила Рыкова.
– Бог с тобой. Кому это надо? Твой знакомый, как я понял, уважаемый в городе человек… Да и как это можно было сделать, если он вообще не ест грибов?
– Не знаю, – недовольно отвечала Зинка. О способе отравления она не подумала, и трезвое замечание жениха привело ее в замешательство. – Над этим мне еще предстоит поразмыслить.
– И размышлять нечего. Мне кажется, твоя версия высосана из пальца. Но самое страшное: вдруг это действительно так?
– Чего страшного-то? Есть он, нет его – мне монопенисуально. Такие субчики, как Стражнецкий, только коптят небо.
– А я не про это, Зин, – Миша снова обнял ее. – Умоляю тебя, не лезь ты в эту грязь. А вдруг ты права, и этот безжалостный маньяк причинит зло и тебе?
– Мне? Но откуда он узнает, что мне все про него известно? Я просто тихо, ненавязчиво стукану куда надо… Если, конечно, он не пожелает мне добровольно отсыпать жемчуга и брильянтов.
– Так ты собралась шантажировать его? Но это же верх безрассудства! А что же буду делать я, когда он тебя убьет, расчленит и закопает? Найти любовь лишь для того, чтобы ее потерять!
– Успокойся, любимый, – и Зина чмокнула его в кончик носа. – Во-первых, я не дам ему себя убить. Я в курсе его коварства и методов, поэтому он меня не перехитрит. А во-вторых и самых главных…
– Ну? Что? Ты кое-что читала про приемы самообороны и считаешь, что тебе есть что противопоставить злодею? Зизи, милая, ты переоцениваешь свои силы…
– Да не переживай ты так. Прежде чем попросить с него кое-что за молчание, мне еще нужно его отыскать. Этот Брусникин точно сквозь землю провалился. Но при этом успевает наносить из своего укрытие прицельные удары!
– А… ты уверена, что это именно он?
– А кто же еще? Кому еще нужно было избавиться от Ульяны, чтобы заграбастать ее бабло? А потом этот Костик выпрыгнул как черт из табакерки! Так на, отведай грибков, моя ясный сокол. Правда, я пока не знаю, как увязать с этим гибель Ревягиной. Но в конце концов, может, это и правда был несчастный случай. Или же совсем другая история, разбираться в которой мне совершенно невыгодно… в смысле, неинтересно.