Нянечка для соседей
Шрифт:
Кто может винить меня? Именно об этом я мечтал на протяжении нескольких недель. С тех пор, как Джек и Сайрус пригласили Бет на ужин, и я впервые услышал ее тихие стоны, проникающие сквозь стены. Последние несколько недель были пыткой. Каждую ночь я лежал в постели один, представляя, что происходит по ту сторону стены моей спальни.
Но теперь уже нет. Сейчас, наконец, настала моя очередь.
Я обхватываю ее за талию, и она вздрагивает от неожиданности, когда я притягиваю ее к себе на колени.
— Я держу тебя, — бормочу я, и
— Боже, — бормочет она, уткнувшись лицом в мое плечо. Я чувствую, как ее дыхание дрожит напротив моего горла. — Боже, Себ. Пожалуйста…
— Пожалуйста, что? — тихо спрашиваю я. — Что тебе нужно?
— Просто… — Она выгибает бедра, когда я провожу кончиками пальцев вверх и вниз по ее влажным губам, делая их скользкими и теплыми. — Прикоснись ко мне. Ты мне нужен.
Я целую ее шею, а затем осторожно ввожу пальцы внутрь. Она издает стон и сжимается вокруг меня, обхватывая мои пальцы. Я стону, прижимаясь ближе, проникая глубже. Изнутри она такая горячая и влажная, словно расплавленный мед. Вывернув запястье, я поглаживаю ее чувствительную плоть, пока кончики моих пальцев не касаются мягкой ткани на ее внутренней стенке.
— Ох! — вздыхает она, и все ее тело прижимается к моему.
Я улыбаюсь ей в волосы и начинаю загибать пальцы, массируя это место. Ее рот открывается, а бедра снова упираются в меня.
— О, — задыхается она, — О, черт, Себ…
— Шшш, — бормочу я, высвобождая пальцы и поднося их ко рту. Ее губы расходятся, когда она смотрит, как я высасываю ее вкус. Горячий, мускусный и острый. Этого достаточно, чтобы мой рот наполнился слюной.
— Боже, — шепчет она, ее глаза прикованы ко мне. — Себ, пожалуйста, мне нужно…
Ее прерывает звонок моего телефона. Мы оба замираем. Помедлив, я лезу в карман и достаю его, проверяя изображение на экране. Это Марселлус, тупоголовый инвестор, пытающийся управлять моей компанией. Я стискиваю зубы. Черт. Мой начальник будет в бешенстве, если я оставлю его без ответа.
— Возьми трубку, — задыхается Бет. — Все в порядке.
Я смотрю на нее какое-то мгновение. Она отстраняется, убирая волосы за уши, пытаясь поправить свое красивое, покрытое сердечками платье. Ткань сползает вниз по ее веснушчатым бедрам, прикрывая ее.
И мне это не нравится. Совсем.
Я наклоняюсь так, что мое дыхание щекочет ей ухо.
— Лучше сиди тихо, — бормочу я, покусывая мочку ее уха.
Ее глаза расширяются.
— Себастьян, что…
Я просовываю руку обратно под ее платье, задирая его вверх по бедрам, и нажимаю принять вызов.
— Себастьян Брайт, — вежливо говорю я.
— Брайт.
— Он очень занят, — говорю я, сохраняя нейтральный тон. Золотые глаза Бет становятся огромными, когда я снова запускаю пальцы под трусики, поглаживая ее горячие складочки. Она еще более влажная, чем раньше, настолько, что трусики промокли насквозь. Я борюсь с желанием застонать.
— Что ж, полагаю, тебе придется подать жалобу за меня, не так ли? — Марселлус огрызается. — Я думаю, то, что ты там делаешь, позорно.
— Да? — Я провожу губами по изгибу шеи Бет, касаясь кончиками пальцев ее входа. Она восхитительно дрожит, сжимая бедра.
— Слушай, я понимаю, что это бедная страна, или как там, но я не понимаю, почему они получают такую огромную скидку. Вы продаете программы на девяносто пять процентов дешевле, чем в США или Канаде!
— Это обычная практика — снижать цены на образовательные программы в странах с низким уровнем дохода, — терпеливо объясняю я. — Выручка в остальном мире компенсирует потери.
— Да, но вы не взимаете пятьдесят процентов. Вы едва дотягиваете до пяти. Да вы вообще ничего не зарабатываете. — фыркает он. — Честно говоря, я думаю, что это расизм. Вы ведь знаете, что не все в Индии бедные?
— Она считается шестой самой богатой страной в мире, — соглашаюсь я, посасывая горло Бет. Я чувствую, как ее пульс бьется под моими губами, и слегка прикусываю. Она вздрагивает, затем с упреком смотрит на меня.
Пожалуйста, произносит она, пытаясь накрыть мою ладонь своим разгоряченным телом. Я просто целую ее в щеку, проводя пальцами по ее влажной коже.
— Что ж. Тогда я не понимаю, почему они не могут заплатить пятьдесят гребаных долларов за каждую из образовательных программ, как и все мы.
— Потому что большинство пользователей не могут себе их позволить.
— Но ты только что сказал…
— Ты не понимаешь концепцию неравенства богатства? Большинство людей, покупающих наши программы, не миллиардеры, они учатся в государственных учебных заведениях. Это дети или подростки.
— Ну, я уверен, что родители могут за них заплатить. — Он напыщенно прочищает горло. — Лично я думаю, что мы должны...
Я не слушаю его, когда, наконец, снова ввожу пальцы в Бет. Она пылает от жара и невероятно мягко обхватывает меня. Ее глаза закрываются, когда я начинаю водить в ней пальцами, грубо погружаясь, проникая так глубоко, как только могу. Боже, как она хороша.