Няня на месяц, или я - студентка меда!
Шрифт:
И ремонтом.
А в моей жизни заиграет похоронный марш, потому что квартиру Лавров мне не простит. И прибитых в ближайшем будущем монстров тоже.
Ибо все, суслики, достали, вождь краснокожих выходит на тропу войны.
Добравшись ползком до противоположного края дивана, я устроилась поудобней и прикинула, откуда точно прилетели снаряды врагов.
Проверив трофейный бластер, прицелилась и… первый выстрел, судя по приглушенному шмяку и ехидным смешкам, вхолостую, а второй в цель, поскольку раздается
Yes!!!
— Няни не стреляют! — возмущенно вопит Ян.
Мысленно хмыкаю и делаю последний выстрел, краски у меня больше нет.
Бух!
И снова: «Ай!»
— Я плохая няня, суслик, — фыркаю и в лучших традициях ковбоев и гангстеров дую на дуло.
— Мы заметили, — ворчит Яна.
И чего этих монстров путает соседка, что с ними гуляла, я не понимаю. Да, похожи они, как однояйцевые близнецы, и одеваются из вредности одинаково, но ведь все равно разные.
Даже если Яна прячет длинные волосы под бандану.
— Я вам предлагала разойтись мирно, — сообщаю, прислоняясь затылком к дивану и откладывая бесполезный бластер, — вы первые начали!
— Мы только помидор, — возражает Ян.
— На мою любимую футболку!
Хотя, наверное, да, раскалывать яйцо, что я как раз держала в руках, на голову паршивца в ответ было не педагогично.
Драться подушками и швыряться игрушками тоже, а про душ, которым я ответила на водяные пистолеты, скажу только, что меня загнали в угол под названием ванная и выбора не оставили.
Вот.
Так Кириллу Александровичу и скажу, если успею.
Его драгоценные и чудесные племянники сами виноваты.
Поладим мы, ага, как же.
— А ты мне еще суп на голову надела! — летит в мой адрес новая претензия.
От Яны.
А да, забыла.
В свое оправдание могу сказать, что он был не горячим и меня в ответ засыпали мукой. В общем, на кухне ремонт тоже требуется. Или, как минимум, генеральная уборка.
— А вы мне в кофе глаз подбросили!
Всплывший в виде красного глаза лизун, к их огорчению, орать меня не заставил.
— Так ты же не испугалась, — разочаровано тянет Яна.
Смешок я давлю.
Нашли чем пугать, суслики, я в меде учусь. Я эти глаза несчастные видела и перевидела, еще и учила. И вообще на первом курсе на самом первом занятии у нас была экскурсия по кафедре, в пятую комнату, где влажные препарате, читай трупы целиком и по частям, тоже. Мы были без перчаток, а наш препод без гуманности. В общем, это была проверка на вшивость, ведь какой ты врач, если голыми руками взять боишься. Подумаешь мозг, в начале сентября в тазах лежит только он для второго курса, подумаешь когда-то живого человека, подумаешь, что это второе сентября и твой второй день учебы.
Полушария и мозжечок, как эстафеты, пришлось брать всем и не кривиться, поэтому не надо было кидать желеобразную гадость мне в волосы, суслики!
От нее я тоже не завизжала, введя детей в окончательное уныние и заставив креативить. Кажется, на мне был использован недельный запас гадостей для предыдущих нянь.
— Поэтому вы достали молоток и разыграли пробитый палец? — с возмущением спрашиваю уже я.
Ибо тут да, я испугалась.
Испугалась, представив, как буду рассказывать Кириллу Александровичу, каким образом его малолетние очумелые ручки пробили гвоздем палец насквозь.
Впрочем, что ему рассказать, у меня все равно осталось. Например, какие его племянники дарования и талантливые актеры, ибо Яну, несущемуся ко мне с расширенными глазами и воплями на одной ноте А, я сначала поверила.
— Мы пошутили!
Их синхронный сигнальный вопль заставляет поморщиться и проворчать с досадой:
— Ну так с пауком я тоже пошутила.
Откуда я знала, что Яна их боится, а ее брат кинется мстить и швырнет помидор, после которого у нас и началась битва века.
Там вообще даже не паук, а паучок был. Ма-а-аленький. Мы его с Линой, как подозреваю, в том же магазинов приколов покупали для препода по философии.
— Нас Кирилл убьет, — вздыхает Яна.
И приходится признать, что она права.
Убьет.
Я тоже вздыхаю, вообще для шести лет суслики слишком сообразительны и умны, поэтому…
— Что, суслики, зарываем топор войны? — спрашиваю с надеждой.
И выглядываю, чтобы узреть высунутую из кухонного проема руку с белым флагом. Рука активно машет, а во флаге я с трудом признаю полотенце.
— Выходить по одному и с поднятыми руками, — командую на правах старшей.
— Ты тоже.
Встреча враждующих сторон происходит ровно в центре поля сражения, то бишь в коридоре.
— Это перемирие, а не мир, — крепко сжимая мою ладонь, ворчит Ян.
— Вынужденная мера, — цепляясь за вторую руку, добавляет Яна и…
— Что здесь происходит?! — громыхает от двери.
— Детский сад, — Лавров цедит сквозь зубы и меряет шагами свой кабинет.
Что находится за единственной закрытой дверью я узнала.
Увидела лично, когда Кирилл Александрович грозовой тучей приблизился к нам и, не обращая внимания на притихших и спрятавшихся за моей спиной сусликов, больно схватил меня за плечо и потащил по коридору. В идеальной тишине, которую нарушать просьбами отпустить я не решилась, лишь торопливо переставляла ноги и кусала губы.
Все же хватка у некоторых была стальная, и синяки точно останутся.
И вскрикнула я только, когда меня через весь кабинет практически швырнули в кресло.
— Штерн, ты ходячий детский сад!!! — рявкает, разворачиваясь от стеллажей книг ко мне. — Ты… чего вообще творишь?!