Няня

Макмиллан Джилли

Мое любимое дитя никогда в жизни не отвечало мне взаимностью – вот в чем источник сильнейшей неумолимой боли. Джослин не любила меня даже в младенчестве. Наверное, подобное отношение следует считать фатальным провалом матери, однако мне так и не удалось понять, что именно я делала неправильно.

Нет худа без добра. У меня есть Руби, и это очень важно.

Руби – чистый, незамутненный бриллиант, до невозможности милая девчушка. Капризна, как любой ребенок, однако уверена в себе, и я вижу в ней большие возможности. Когда Джослин соблаговолила сообщить, что у нас родилась внучка, я возненавидела

имя «Руби». Считала его плебейским, однако совершенно переменила свое мнение, стоило только познакомиться с этим ребенком. Сегодня мне кажется, что имя ей очень подходит. У меня множество надежд и планов в отношении внучки. Если бы только Джослин не препятствовала нашему с ней сближению…

Молитва завершается. Бормочу «аминь», открываю глаза и вращаю головой, разминая позвоночник. Слезы высохли, так что я могу безбоязненно ответить на взгляд самого зоркого из прихожан. Боудикка, Лабрадор мужа, дремлет на своей подстилке на заднем сиденье «лендровера». Изредка посещая храм, Александер всегда брал собаку с собой, и я не нарушаю традицию. Боудикка тоже по нему тоскует.

Окна машины я оставляла открытыми, не закрываю их и на обратном пути. Люблю дуновение теплого вечернего воздуха. «Лендровер» привычно поскрипывает передачами, когда я сворачиваю в ворота. Далеко в конце дорожки возвышается Лейк-Холл. Ярко-зеленая листва буков, играющая на солнце даже поздно вечером, образует над головой пышный навес. Летом буйная зелень поднимает настроение, хотя зимой те же самые ветви напоминают мне иссохшие кости левиафана.

Боудикка ерзает на заднем сиденье, и я пытаюсь объезжать выбоины на подъездной дорожке. Лишняя тряска нам ни к чему. Похоже, нас с собакой волнует одна и та же мысль: что Антеа приготовила на ужин?

Однако об ужине на время приходится забыть. У дома стоит полицейская машина.

Детектив Энди Уилтон

Энди наблюдает за своими людьми, спускающими лодку на воду.

– Ваш садовник сказал, что в центре озера большая глубина, – замечает он.

Дочь хозяйки дома стоит рядом. Представилась как Джо, и Энди не может сдержать улыбку, поскольку заранее ознакомился с документами: полное имя женщины – Джослин Лючия Венеция Холт.

– Возможно, – отвечает она. – Мне в детстве не позволяли здесь купаться, так что наверняка не знаю.

Говорит она на правильном, литературном языке, хотя и с легким акцентом. В ответ на невысказанный вопрос детектива поясняет, что больше десяти лет жила в Штатах.

Местные аристократы заставляют Энди чувствовать себя немного неловко – ведь его говор далеко не так безупречен. Родился он всего в двадцати милях отсюда, хотя это совершенно другой мир. В деревушке Суиндон при железнодорожной станции живет уже третье поколение его семьи. И дед, и отец работали на машиностроительном заводе. Энди – выходец из рабочего класса, чем чрезвычайно гордится. Не дай бог кто-нибудь посмотрит на него свысока из-за происхождения!

– Черт возьми! – вырвалось у него, когда они только подъезжали к Лейк-Холлу. – Да в этом дворце печных труб побольше, чем на той улице, где я вырос!

– Не преувеличивай, – откликнулась Максин. – До аббатства Даунтон этому дому далеко.

Бросив на Лейк-Холл первый взгляд, Энди решил, что это строение куда более древнее, чем Букингемский дворец. Разумеется, Максин права: аббатству Даунтон старый дом уступает, и все же впечатление производит грандиозное.

Джо стоит, зябко обхватив себя руками. Привлекательная женщина. Набрать бы ей еще немного веса…

– Почему вам не разрешали плавать в озере?

– Мать настаивала, что это небезопасно. Пару раз, в глубоком детстве, меня брали на борт гребной лодки, а потом как отрезало. Когда была подростком – не припомню, чтобы хоть кто-то спустил лодку на воду. Лодочный ангар всегда на замке. Не знаю, что здесь происходило в последнее время.

Если вам интересно, то можно поговорить с моей матерью, экономкой или садовником.

Ага, значит, у них имеется прислуга… Ну разумеется. Энди бросает многозначительный взгляд на Максин, и та закатывает глаза.

Джо познабливает, хотя на улице довольно тепло; окна верхнего этажа так и сверкают на солнце.

– Наверняка это старые останки? – на всякий случай спрашивает она, отдавая себе отчет, что ответа у детектива пока нет.

– А это кто? – перебивает ее Энди.

От дома через лужайку быстрым шагом приближается немолодая женщина. Здорово напоминает старую директрису школы, в которой учился Энди. Та точно так же выскакивала на игровую площадку, чтобы разнять драчунов.

– Это моя мать, – говорит Джо. – Ну, желаю удачи.

Леди Холт, не дав детективу возможности представиться, подвергает его допросу:

– Вы можете мне объяснить, что здесь происходит? Кто эти люди на озере? Кто распорядился?..

На Энди ее суровость не производит ни малейшего впечатления. Он не собирается сносить упреки от этой дамы. Уставившись на нее сверху вниз, Энди молча протягивает руку. Леди Холт делает паузу и вяло отвечает на пожатие.

– Констебль криминальной полиции Энди Уилтон, – внушительно произносит он, – а это – моя коллега, констебль Максин Флинт.

Девушка также пытается обменяться рукопожатиями с хозяйкой дома, однако ее рука повисает в воздухе.

– Ваша дочь здесь кое-что обнаружила, – объясняет Энди.

Джо боязливо делает шаг назад. Хм, интересно… Он-то ожидал, что молодая женщина сгорает от желания поделиться новостями.

– И что же она обнаружила? – слегка вздрогнув, спрашивает леди Холт.

Хм, странная реакция…

– Человеческий череп в озере, около островка.

Удивленно моргнув, хозяйка дома прикрывает рот ладошкой. А камни-то в ее кольцах – огромные, словно булыжники…

– На берегу?

– Нет, в воде между корней.

– Что ж, теперь все ясно. Не смею мешать. Джослин подскажет, где меня найти, если понадоблюсь.

Она гордо выпрямляет спину, показывая, что держит себя в руках, но Энди в ее спокойствие не верит ни на грамм. Леди Холт разворачивается и, не сказав дочери ни слова, уходит в дом.

– Похоже, в местном раю некоторые проблемы? – тихо, чтобы не услышала Джо, бормочет Максин.

– Пожалуй, – откликается Энди, невольно испытывая удовольствие при мысли, что обитатели большого благополучного дома испытали серьезную встряску.