Шрифт:
Сергей Герасимов
НЫРЯЛЬЩИК
(рассказ)
Океан был сер, и небо пока оставалось серым, рассветным, но не хмурым, а обещающим вскоре ясную погоду. Остров Большого Якоря стоял, поднимаясь над маслянистой гладью, как большая каменнная глыба. Но то был не камень, не металл и не пластик - это было вещество, совершенно незнакомое и непонятное для людей - вещество, неподвластное износу, восстанавливающее повреждения и, в то же время, способное служить хорошей почвой для огромных якорных деревьев, которые расли здесь и больше нигде.
В большом холле корабля была модель: глобус Лайны в разрезе и, увеличенный,
Остров Большого Якоря на нем. Сейчас остров поднимался
Но галактика вращалась, прецессируя, поэтому всего лишь раз в два миллиарда лет корень острова оказывался направлен абсолютно точно в нужную точку (давно уже вычисленную земными компьютерами).
– И вот, этот час настает, - радостно сообщал гид, - мы точно не знаем, когда именно, но это случится в один из ближайших десяти-двадцати дней.
– Что случится?
– скептически поинтересовался бородатый турист.
– Никто не знает. Но такое бывает только раз в два миллиарда лет. Корень острова наконец-то выберет абсолютно правильное направление. Может быть, остров - это антенна, по которой нам передут космический сигнал. Согласитесь, редкое событие. Все предсказания сходятся на том, что что-то произойдет.
Что-нибудь достойное внимания. А может быть и ничего. Тем не менее, сейчас высота острава максимальна. С восходом солнца мы подойдем поближе и вам разрешат фотографировать. Если вы упустите такую возможность, ждать новой прийдется довольно долго - и в этом случае - до встречи через два миллиарда лет!
– Великовато для антенны, - заметил турист.
Обычная высота острова была всего метров пятьсот или шестьсот. В последние же недели он вырос почти в два раза и теперь смотрелся внушительно.
Янсон вышел на палубу. Конечно, здесь ничего не произойдет в ближайшие дни, - думал он, - если бы прогнозисты ожидали хоть что-то серьезное, сюда бы не пускали туристов. Хорошо, что облака расходятся. Сегодня нужно яркое солнце, такое яркое, что проницает толщу воды на добрую сотню метров. Чем ярче солнце, тем легче работать.
Солнце планеты Лайна было не жарким, но ярким - светило примерно в полтора раза ярче земного, поэтому большинство туристов носили солнцезащитные очки.
Один из туристов полулежал в шезлонге, любуясь восходом. Он тоже был в темных очках.
– До встречи через два миллиарда лет, - повторил он стандартную шутку туркомпании.
– До встречи, - ответил Янсон и подошел к поручням. Внизу стальные крылья корабля быстро резали невысокие бугристые волны, так быстро, что волны срезались дольками, как будто были сделаны из сливочного масла - и только далеко позади корабля вспухал яркий пенный след.
Ценность острова была не только в том, что он все время поворачивался, точно указывая на некоторую точку Вселенной. И даже не в том, что он был первыим и пока единственным доказательством существования разумной жизни вне Земли, - несомненно, техническим утройством сверхцивилизации, которая оставила его навечно на захолустной планетке Лайна, чтобы, может быть, когда-нибудь вернуться. Скорее всего, они не вернутся никогда: в той самой точке сейчас лишь остатки сверхновой звезды, которая взорвалась Бог знает как давно. Но кроме всего этого, на острове были ещё и морские луковицы.
Морские луковицы действительно напоминали обычные луковицы - и размером, и формой, и цветом. Скорее всего, это было не растение,
Вещей, но ни одну из них не удалось применить с пользой. Но луковица совсем другое дело. Оказалось, что её сок способен излечить любые мыслимые болезни - и человека, и животных, и даже растений. Сок луковицы не только излечивал, но и давал абсолютную регенерацию: известен даже случай "поросских близнецов", когда больному ампутировали ногу и смазали разрез живительным соком - и уже через два дня нога отросла. Более того, соком смазали и отрезанную ногу, мало на что рассчитывая - и через четыре дня нога отрастила на срезе полное человеческое тело. Таким образом получилось из одного взрослого человека два, и второй не был глуп, как новорожденный младенец. Удвоилось не только тело, но и разум, память, может быть, душа.
Понятно, что сок Абсолютных луковиц имел чрезвычайную, хотя и не абсолютную, ценность. Но добывать луковицы было практически невозможно, потому что их плантации, явно искусственного происхождения, очень хорошо охранялись.
Любое техническое устройство уничтожалось, как только оно подходило слишком близко. Множество кораблей, лодок, подводных роботов, батискафов и прочей мелочи погибло здесь, пока человек понял, что все попытки бесполезны. Защита плантаций была такой же абсолютной, как и сами луковицы - она не подпускала к себе чужую технику. Пытались использовать ныряльщиков, но защита распознавала человеческое тело, точно отличая его от дельфинов, акул и рыб, увы. Поэтому луковицы находили не чаще чем раз в несколько лет - те, которые были вынесены потоками за пределы плантации. Такова официальная версия.
Однако на черном рынке всегда можно было достать сок морской луковицы - по астрономической цене. Это значило, что некоторым ныряльщиками удавалось обмануть защиту.
Янсон перешагнул одной ногой через поручни. Потом снял часы и бросил в воду. Чем меньше техники, тем безопаснее. До острова - киломеров двенадцать спокойного моря. Это немного для отличного пловца. Янсон был одним из тех ныряльщиков, которые знали, как обманывать защиту.
Оттолкнувшись от борта, он нырнул и сразу пошел в глубину. На десяти метрах сдавило уши и он решил пока не погружаться дальше. Темное дно, ещё не освещенное солнцем, бугрилось мутной чернотой где-то внизу, на глубине метров восьмидесяти. Дно здесь довольно ровное, без щелей, ям и холмов. В принципе, спрут, охраняющий плантацию, может дотянуть щупальца и сюда, но, скорее всего, его здесь нет. Спрут представлял собой сложную систему из длинных многокилометровых прочных нитей - что-то вроде подводной паутины. На нитях были острые выросты, напоминающие кусочки бритвы. Как только спрут чувствовал вторжение, его нити обматывали и сдавливали чужака. Лезвия глубоко резали кожу во многих местах. Акулы, которых Спрут не трогал, обычно завершали дело. У человека, замеченного Спрутом, шансов уже не было.
Янсон мог находиться под водой больше часа. После этого ему требовалось несколько часов спокойно полежать на солнышке. Его организм был специально модернизирован и приспособлен для глубоких нырков. Конечно, стоила такая операция очень дорого и все расходы оплачивал заказчик.
Когда он добрался до острова, солнце уже поднялось высоко. Его косые столбы ходили в глубине, желтые вперемежку с голубыми, наполненные белыми искорками мелких рыбок, и освещали темно-зеленые пятна на самом дне - там, где лежал