Нью-Йорк
Шрифт:
– Наверное, решили, что взять Нью-Йорк не так-то легко, – предположила Абигейл.
Но отец покачал головой.
– Есть только одно объяснение, – сказал он. – Они готовят ловушку для Корнуоллиса.
Но судьба Британской империи не зависела от армии. Этого не было никогда. И никогда не будет. Ее опорой был британский флот, который повелевал океанами, снабжал необходимым солдат и спасал их в случае нужды.
В конце августа в Нью-Йоркскую бухту прибыла дюжина кораблей. Ими командовал первоклассный моряк – адмирал Родни.
– Но он привел всего
Узнав об опасном положении Корнуоллиса и добавив к своей флотилии двенадцать нью-йоркских военных кораблей, Родни немедленно взял курс на Чесапикский залив. Но в скором времени в заливе снова нарисовались паруса, и его потрепанные корабли вернулись в бухту.
– Их было слишком мало, Абигейл. Де Грасс побил их, – сказал Мастер. – Родни готов повторить попытку, но ему придется восстановить силы.
Ремонт британских кораблей продвигался медленно. Они серьезно пострадали.
– Клинтону известны слова Корнуоллиса, – доложил Мастер. – Похоже, тот увяз по уши и ему не выбраться.
Но корабельные плотники управились не скоро, и флот выдвинулся лишь в середине октября.
Джеймс Мастер пристально рассматривал Йорктаун. Это был городишко со скромными пристанями на берегу реки Йорк. За рекой, в Глостер-Пойнте, расположился намного меньший лагерь британцев. Французы и патриоты заключили Корнуоллиса в широкое полукольцо. Будь он сильнее, то удержал бы на границах четыре главенствующих наружных редута. Но он решил, что не удержит, и те уже были заняты союзниками.
Настоящими союзниками. При первой встрече с Вашингтоном французский генерал Рошамбо незамедлительно и со всей обходительностью встал под его начало. Вашингтон, в свою очередь, совещался с ним по каждому поводу. Французы в красивых белых мундирах заняли левую часть полукруга; континенталы Вашингтона носили синие мундиры, если имелись, а милиция была одета в простую и грубую одежду. Без подкрепления с Cевера южная армия Корнуоллиса, состоявшая из красномундирников и гессенцев, одетых в синее по прусскому обычаю, теперь насчитывала шесть тысяч бойцов. Число союзников превышало шестнадцать тысяч.
Осада началась в конце сентября и длилась уже две недели. Пять дней назад Вашингтон лично произвел первый выстрел и положил начало штурму. Палили упорно и с толком. Британцы несли потери, но стрельба велась с дальнего расстояния. Теперь пришло время подступить ближе. Для этого предстояло взять штурмом внутренние редуты.
План Вашингтона был отчасти коварен. Обычный обстрел предполагалось продолжать весь день, затем в половине шестого вечера отряду французов надлежало осуществить отвлекающий маневр и выступить против одного из западных редутов. Вскоре после этого армия как бы начнет общее наступление на йорктаунские позиции. А настоящий удар будет нанесен после того, как враг переполошится и придет в окончательное смятение.
На самом деле – два удара. Два отряда по четыреста человек должны были взять штурмом девятый и десятый редуты, которые находились на восточном берегу реки. Девятый редут поручили атаковать французам, десятый – патриотам. Атаку предстояло возглавить Александру Гамильтону в сопровождении, с разрешения
И вот Джеймс ждал, радуясь возможности перейти к действиям. Он не помнил, когда бывал настолько взволнован. Атака будет, безусловно, кровавой. Бойцы примкнули штыки, а многие вооружились топорами для прорыва через укрепления.
Близился вечер, но было еще вполне светло. Он увидел, как французы приступили к своему отвлекающему маневру за оборонительным рубежом. Взглянул на лица бойцов. Ожидание немного страшило, но когда настанет время идти в атаку, все прочее будет забыто. Остались считаные минуты. Он чувствовал, как пульсирует в жилах кровь.
Джеймс осознал, сколь ужасающими выглядели движущиеся шеренги для измотанных британцев. Он ждал сигнала. Минуты казались вечностью. Он сжимал шпагу. Кроме нее, он был вооружен двумя пистолетами. Он ждал. И вот сигнал был подан.
Они снялись с места. До редута было недалеко, каких-то сто пятьдесят ярдов. Как странно! Они наступали, но все вокруг словно замедлилось. Британцы увидели их. Грянули выстрелы, и он услышал, как мимо виска просвистела мушкетная пуля, но едва ли обратил на это внимание. Перед ним вырастали высокие земляные валы. Бойцы крушили наружные укрепления, рубили изгородь топорами и врывались внутрь. Они перебрались через внушительный ров и начали взбираться на бруствер. Джеймс увидел перед собой британский шлем и ринулся вперед, готовый сразить неприятеля. Но какой-то боец опередил его и сделал выпад штыком.
Джеймс очутился за бруствером, красномундирники были всюду. Они отступали, уворачиваясь от залпового огня. Все решала скорость. Не думая ни о чем, он бросился вперед, краем глаза отметив, что с ним бегут еще трое или четверо. Красномундирник вскинул мушкет, но Джеймс со всей силы вонзил в него свой клинок чуть ниже грудины и ощутил, как сталь прошла сквозь плотный мундир и уткнулась в хребет. Упершись ногой в тело, Джеймс выдернул шпагу до того, как красномундирник упал.
Дальше какое-то время царила такая неразбериха, что Джеймс и сам не помнил, что делал. Редут превратился в куча-мала, и «красные мундиры» откатывались под превосходящими силами противника. Мастер очутился возле палатки и двинулся вокруг нее. Перед ним вырос красномундирник с мушкетом наперевес. Джеймс отбил удар штыком, а самого британца продырявил другой боец. Странно: палатка выглядела заколдованным препятствием посреди хаоса. Полог был откинут. Внутрь ввалился раненый британский офицер, теперь лежавший на земле. Из ноги текла кровь. Шлем отсутствовал, и Джеймс увидел копну всклокоченных волос. Он вынул пистолет, и офицер повернулся, считая смерть неизбежной.
Это был Грей Альбион. Он ошеломленно уставился на Джеймса, но не улыбнулся. Шел как-никак бой.
– Ну что же, Джеймс, – произнес он ровно, – если меня убьют, то пусть лучше ты.
Джеймс помедлил.
– Если ты сдашься, то будешь моим пленником, – сказал он холодно. – Если нет, я стреляю. Таковы правила.
Альбион огляделся. Британцы отступали, и бой, похоже, удалился от палатки. Ждать помощи было неоткуда. Его шпага лежала рядом, но нога пострадала, а Джеймс был вооружен. Если пистолет не даст осечку, ему конец. Он вздохнул.