Нью-Йоркские Чайки
Шрифт:
Осип сумрачно глядит на тот экран со Стеллой. Его белая рубашка подчеркивает черноту его небритых щек. Потом смотрит на другие экраны, там ничего интересного – жизнь отеля. Там для Осипа все мертво, как в склепе. «Мандарин» – большой склеп на манхэттенском кладбище.
Он нажимает кнопки, переключает несколько видеокамер с лестничных клеток на холл. На часах – 02:17. Щурит воспаленные глаза. Движущийся силуэт какой-то девушки на одном из экранов расплывается в контурах. Резь в глазах становится невыносимой. Он достает из кармана
02:21 на электронных часах. Прошла еще одна минута. Он увеличивает изображение идущей по коридору девушки, подвинув рычажок на панели. Проверяет, не включена ли по ошибке в его ноутбуке записанная им когда-то видеосъемка. Нет, это не видеоролик. Стелла! Она здесь, в отеле! Пришла по вызову!
Осип встает со стула, медленно подходит к хромированному оружейному сейфу. Нажимает кнопки секретного кода, затем проводит по щели электронного приемника своим пропуском с микрочипом.
02:29. Тихо в зале Операционного центра. Тихо и совершенно пусто. Ни души.
– Open the door! Откройте, полиция! – Осип колотит кулаком в дверь номера.
Не открывается, заперта дверь номера 218, где уже почти полгода обитает очень богатый господин. Странный он чрезвычайно. Зачем же, спрашивается, тратить такие большие деньги – две тысячи долларов в сутки! – за номер, когда на столь долгий срок гораздо экономней снять самую роскошную квартиру в городе. Но почему-то не желает этот загадочный господин экономить деньги, а желает жить широко. А сколько за полгода в двери этого номера, помимо уважаемых господ-политиков, вошло девушек, сколько, по выражению Уолтера, этот старый пердун здесь спустил денег на секс и кокаин, – у-у-у, одному только Богу известно...
– Get out! Прочь! – Осип вломился в отворенную дверь, отстраняя сухонького плешивого старичка в трусах. – Где она?!
Не зная, куда ринуться, застыл на миг. Услышал непонятный звук за одной дверью. Она там! Ворвался в просторную ванную, где сверкало огромное джакузи, а из золотистых кранов в ванну наливалась вода, взбивая высокую белую пену. Осип сорвал с вешалок банные халаты, вышел из ванной, ударив дверь ногой.
В спальне стянул с широченной кровати одеяло. Затем рывком раздвинул шторы. Открыл стенной шкаф, где рядами, как в магазине «Century ХХI», висели мужские костюмы, плащи и шубы. Швырнул на ковер несколько костюмов.
Приблизился вплотную к старику, который с безучастным видом, словно ничего не происходило, сидел в гостиной за столом в одних трусах и ел себе яблоко.
– Where is she?! Где она?!
Не дождавшись ответа, Осип со всей силы толкнул старика. Тот рухнул со стула и скрючился на полу.
Осип вышел из номера. И вдруг увидел... себя, идущим по коридору в номер 218.
Он попятился назад, закрыл за собой дверь. Стоял, затаив дыхание, держа в руке
– Кто там? – спросил он и рванул дверь на себя. Ударом пистолета сбил с ног какого-то типа с рацией в руке.
– Сволочь! Убийца! – Осип запрыгнул на этого мужчину и стал бить его кулаком по голове, пока не увидел кровь на своих руках.
– Где она?! Где она?! – орал он по-русски, вбегая обратно в номер.
Снова очутился в ванной, смел со стеклянной полки какие-то бутылочки и флакончики. Залез – прямо в обуви и одежде – в воду, тыкал в пену пистолетом, как багром:
– Тварь! Стерва!..
Кто-то сильным направленным ударом, что аж в голове хрустнуло, выбил пистолет из его рук и выпущенным пушечным ядром повалил его:
– Ты что, парень?! Совсем спятил из-за этой девки?! – Уолтер сидел сверху на распластанном Осипе, крепко ухватив его за волосы и вдавливая его лицо в пол в каком-то коридоре.
Осип хрипел и не мог понять, где находится и что с ним. Не знал, что же сейчас произошло в самом деле, а что ему привиделось.
А Стелла тем временем тихонько выскользнула из номера 218, где пряталась за одной из штор...
Эпилог
Прошел почти год.
...До обеда гуляли в парке. Потом сели в машину и поехали домой.
– Отдам Мойше тот свой старый компьютер, мне он все равно больше не нужен. Загружу туда детские программы, пусть играет, – Осип нажал рычажок «поворотника», и машина въехала на шоссе. – Кстати, все те Арсюшины игрушки, что в ящиках под кроватью, тоже нужно отдать Мойше. Арсюша для них уже вырос.
– Ну, плюшевых леопарда и зайца я бы все-таки оставила. Арсюша еще иногда ими играет, – мягко возразила Тоня, взглянув в зеркальце на опущенном перед собой козырьке, где отразился спящий на заднем сиденье Арсюша.
Поджав к себе согнутые в коленках ноги, весь перекосившись на одну сторону, мальчик словно собирался сделать что-то важное и срочное, и тут вдруг заснул, свесив голову и раскрыв рот с выбежавшей слюнкой.
Осип притормозил, машина шла на высокой скорости, а впереди – поворот. За поворотом открывался вид на залив.
Дорога, влажная от апрельских дождей, вела к мосту Верразано. С левой стороны, на холмах, еще не тронутые листвой, темнели деревья, справа по реке в порт шли океанские лайнеры.
– Что, дождался, режиссер? – улыбнувшись, спросила Тоня.
Еще только апрель, а на ее лице у носа и на щеках высыпали мелкие веснушки, придавая важной серьезной Тоне вид девочки, где-нибудь на даче или в деревне под Питером.
Осип улыбнулся в ответ: кто еще, кроме Тони, может так искренне порадоваться его успеху – приняли сценарий и дали деньги на его будущий фильм! И кто еще, кроме Тони, простил бы его...